Итальянский сапог на босу ногу

Я пожала плечами: что тут скажешь?

– Вы толком говорить можете?

– Начну с самого главного, – начала Алина. – Во-первых, никакая Софья Андреевна не прокурор.

– Да? – Степа перевела взгляд на меня.

– Да, – подтвердила я. – Она нам сама сказала.

– Ошибочка вышла. Прокурор улетел на другом самолете. Так что, можете позвонить своему Воронкову и успокоить его, – с ехидцей посоветовала Алина и добавила: – В ходе розыскных мероприятий ни один прокурор не пострадал. Кстати, что-то майор не особенно торопится исполнить твою просьбу, Марина.

– Значит, занят, – стараясь не реагировать на ее колкость, спокойным голосом ответила я. Мне было понятно, из-за чего так злится Алина. Ей хотелось обвинить во всем Леопольда Ивановича, но не получилось. О рисунках да Винчи он не догадывался и не в Софье Андреевне опознал прокурора. Следовательно, у него не было мотива покушаться на ее жизнь.

– Или уже знает, что никакого прокурора в нашей группе не было и нет, – добавила Алина. – Но прокурор это «во-первых», а во– вторых… – чтобы заинтриговать Степу еще больше, она тянула паузу: рассматривала свое отображение в зеркале, поправляла волосы. Выдержав полминуты, она вновь открыла рот: – Софью Андреевну действительно ограбили, но ты даже не представляешь, что у нее взяли. Скажу лишь, золото и евро на месте. Украли папку, в которой хранились старинные рисунки, автором которых предположительно является… Леонардо да Винчи.

– Да ладно, – проглотив ком в горле, с трудом выговорила Степа. – Разве такое в жизни случается?

– А почему нет? – пожала плечами Алина и принялась пересказывать наш разговор с Софьей Андреевной. В завершении она добавила: – Нет худа без добра – Леопольд Иванович сделал Софье Андреевне предложение.

– Да? Так скоро? – удивилась Степа.

– А тебя это удивляет? – спросила я.

– Дочь лежит в морге, а папаша к свадьбе готовится?

– Вот и я так думаю, – Алина резко повернулась ко мне лицом. – Как-то не по-людски получается. Пора Краюшкина выводить на чистую воду! Правда, я не исключаю, что наша дорогая Марина и с дочечкой что-то напутала.

– А, – отмахнулась я от Алины, – думай, что хочешь, только молча. Мне уже твои упреки и обвинения надоели.

– Почему я должна думать молча? – встрепенулась Алина. – Кто меня может лишить права голоса?

– Алина, я сейчас буду звонить Воронкову, а ты со своими глупыми придирками будешь отвлекать меня. Поэтому помолчи хоть немного.

Я достала из сумочки телефон. Алина с обиженным видом отвернулась.

– Сергей Петрович? Это опять я, Клюквина. С Софьей Андреевной все в порядке, она идет на поправку, но тут такое дело … В общем она не прокурор.

– А с прокурором что? – нервно спросил он.

– Наверное, тоже все в порядке, – неуверенно ответила я, про себя подумав: «Надо же, как он волнуется за коллегу?»

– Что значит «все в порядке»? – не понял Воронков. Его голос звучал строго и встревожено.

– То, что мы не знаем, где этот прокурор.

– Как так не знаете? – взревел Воронков. – Быстро говорите, когда в последний раз видели прокурора?

– Не мы, а Краюшкин. В день отлета он встретился с ним в аэропорту. Куда полетел этот прокурор, мы не знаем. Мы его в глаза не видели!

– Что значит «не видели»? – опешил майор.

– Сергей Петрович, в аэропорту собирается уйма народу. Нам бы своих пятнадцать человек из виду не выпустить, то есть теперь уже четырнадцать.

– Прокурора потеряли?

– Да почему прокурора? – «Дался ему этот прокурор!» – подумала я. – Я же вам уже говорила, что Лика Иванова умерла от сердечной недостаточности. Софья Андреевна потерялась, но потом нашлась, в больнице, с черепно-мозговой травмой. У нас один только труп. Один! И это Лика Иванова!

– Значит, прокурор жив? – уточнил Воронков.

«Наша песня хороша, начинай сначала. Что у него с головой?» – всерьез обеспокоилась я психическим здоровьем Воронкова.

– Я же вам русским языком говорю: Софья Андреевна, на которую покушались, жива, но она не прокурор. – И чтобы он не спросил опять про прокурора, поторопилась изложить ему свою просьбу: – Сергей Петрович, Софья Андреевна Иванова – вдова генерала Василия Семеновича Иванова. При жизни генерал коллекционировал произведения искусства. Большую часть картин завещал художественному музею, но кое-что оставил и жене. Так вот, это самое кое-что у Софьи Андреевны украли. Подкараулили поздно вечером, ударили по голове и забрали ключ от номера.

– Марина Владимировна, – перебил меня Воронков. Когда стало ясно, что с прокурором все в порядке, он успокоился и заговорил в свойственной ему иронической манере, – что вы от меня хотите? Рассказать, что преступность в Италии не дремлет? Как опасно ходить ночью по миланским улицам? Это я знаю, и в Милан пока не собираюсь. Кстати, и вам не советую ночью прогуливаться в безлюдных местах.