Итальянцы

Незадолго до этой встречи один журналист провел ставшее впоследствии знаменитым исследование — он решил проверить, как относится к коррупции та прослойка населения, которая, как можно было бы предположить, должна была активно ее осуждать. В то время как прокуроры «Чистых рук» ударно трудились в Милане, а новые скандалы со взяточничеством случались почти каждый день, он отправился по всей Италии, исповедуясь в церквях, среди прихожан которых были политики и бизнесмены. Журналист изображал секретаря важного политика из христианских демократов и говорил священникам, что в течение многих лет вымогал и получал незаконные взносы для партии в обмен на предоставление государственных контрактов. Все исповедники, за одним-единственным исключением, наложили на него пустяковые епитимии.

Эксперимент журналиста затронул ключевую тему: люди любой национальности готовы безнаказанно провернуть какое-нибудь незаконное дельце. У меня нет никаких свидетельств, доказывающих, что итальянцы, которые эмигрируют в США, более или менее коррумпированы, чем американцы скандинавского, африканского или латиноамериканского происхождения. Но приехав туда, все они сталкиваются со строгими и эффективными ограничениями.

В Италии юридические санкции против коррупции гораздо слабее, а в некоторых случаях откровенно недостаточны. Возьмите, например, запрет на торговлю избирательными голосами между политиками и членами группировок организованной преступности. Уголовный кодекс объявил вне закона передачу денег мафиози в обмен на гарантии избирательной поддержки. Но голоса редко покупаются за деньги. Обычно кандидаты обещают поддержку, конфиденциальную информацию или льготный доступ к прибыльным контрактам. И закон не считает это неправомерным (хотя если впоследствии удастся доказать получение выгоды, это, конечно, будет признано незаконным).

Проблема юридических санкций ставит щекотливый вопрос, что является или не является коррупцией. Итальянцы часто указывают на действия лоббистов в Великобритании и США как пример того, насколько границы дозволенного различаются в разных культурах. В этом доводе, несомненно, есть своя правда: за некоторые действия, которые совершенно законны в других развитых странах, в Италии вас посадили бы в тюрьму. Однако справедливо и то, что ряд действий, которые в Италии, правда, расцениваются многими как предосудительные, фактически не квалифицируются законом как коррупционные.

Самое слово corruzione часто используется — и особенно в судопроизводстве — в намного более узком смысле, чем «коррупция» и его эквиваленты в других языках. Согласно юридическому определению, corruzione — это то, что англоязычный человек назвал бы bribery (то есть «взяточничество» — Прим. пер.). Некоторые другие действия, которые являются коррупционными в более широком смысле, в соответствии с итальянским законом составляют отдельные нарушения. Если, например, должностное лицо принуждает кого-то заплатить ему или ей за оказание услуги в денежной или натуральной форме — это называется concussione («вымогательство»). Расходование государственных средств на личные нужды — это peculato («растрата»). А использование в своих интересах служебного положения, чтобы причинить ущерб другому человеку, — prevaricazione («злоупотребление»).

Nepotismo («семейственность»), которая не является незаконной, означает предоставление работы родственникам. Слово, которое восходит к латинскому nepos («племянник»)[98], возникло в Италии в Средневековье. Оно призвано было обозначить явление, когда «племянников» — а в действительности незаконных сыновей — некоторых высокопоставленных католических прелатов (и даже некоторых римских пап) осыпали привилегиями и синекурами.

Кумовство едва ли встречается только в Италии, но именно там оно цветет пышным цветом. В одном из самых скандальных случаев последних лет был замешан основатель Лиги Севера Умберто Босси, который создал свою партию в 1980-х на гребне волны осуждения аморальности, которая исходила, как он говорил, из Roma Ladrona («Рима-воровки»)[99]. В основе платформы Лиги Севера лежала идея о том, что честные и трудолюбивые ломбардцы, венецианцы и пьемонтцы имеют право оставлять себе большую часть своих богатств, которые, в противном случае, будут промотаны или растащены неисправимо коррумпированными столичными политиками.