Италия и Византия в VI веке

С политической точки зрения поражение остготских войск при Busta Gallorum и Mons Lactarius по существу знаменовало собой конец существования независимого Остготского государства на Апеннинском полуострове. Все дальнейшие попытки остготов восстановить свое государство в Италии оказались тщетными. Им так и не удалось объединить силы противников империи, создать единый центр управления и военного командования, избрать короля или общего вождя, который возглавил бы военные действия. Приходится лишь удивляться стойкости остготов и их союзников из местного населения, которые, несмотря на разгром их армии и явный перевес сил противника, еще в течение ряда лет продолжали упорную борьбу против империи.

§ 5. Последние годы войны в Италии. Вторжение франков и алеманнов и разгром их войсками Нарсеса

После заключения соглашения между Нарсесом и остатками разбитой у Молочной горы армии Тейи византийцы надеялись, что и все другие готы откажутся от продолжения борьбы. «Всем казалось, — писал Агафий Миринейский[586], — что все войны в Италии кончились» (Agath., I, 1).

Однако этим надеждам еще не суждено было осуществиться, и, как показали последующие события, поражение Тотилы и Тейи явилось не финалом войны в Италии, а лишь прелюдией к новым битвам. Противники империи, несмотря на поражения, не пали духом и, согласно рассказу того же Агафия, «переждав очень короткое время, снова захотели перемен и начали сеять семена новой войны» (Agath., I, 1). Инициатива организации сопротивления византийцам и на этот раз, как и в предшествующее время, вновь исходила от той части остготов, которые заселяли области севернее реки По.

Наученные горьким опытом предшествующих поражений, сознавая свою слабость и невозможность одним бороться против многочисленной византийской армии, остготы опять возвратились к идее заключения военного союза с франками, рассматривая этот союз, как последнюю надежду на спасение. Они отправили новое посольство к франкскому королю Теодебальду и убеждали его, не медля ни одного дня, поднять оружие против византийцев. Послы остготов говорили правителям франков, что если те не окажут им помощи, то весь их народ, родственный и дружественный франкскому народу, будет поставлен перед угрозой окончательной гибели. Приводя различные аргументы в пользу войны с империей, они особенно подчеркивали то обстоятельство, что для самих франков крайне опасно усиление византийцев в Италии, ибо за истреблением остготов последует нападение императорских войск на франкские земли. Завоевав Италию, Юстиниан, говорили послы, конечно, пожелает подчинить себе и Галлию, также бывшую некогда провинцией империи. При этом «у византийцев не будет недостатка в законных поводах для прикрытия своей жадности… Поэтому они будут прикидываться не насильниками, а ведущими справедливую войну, не ищущими чужого, но возвращающими владения своих предков». Послы убеждали франков предупредить грозящее им нападение византийцев и самим в союзе с остготами двинуть войска против армии Нарсеса, изгнать византийцев из Италии и возвратить остготам потерянные земли. В случае победы над общим врагом остготы обещали всегда сохранять мир с франками и быть для них добрыми соседями. Остготские послы соблазняли франкского короля и его приближенных заманчивой перспективой захвата в Италии богатейшей добычи и, кроме того, обещали щедро заплатить за их помощь (Agath., I, 5).

На этот раз посольство остготов имело некоторый успех. Правители франков сочли, видимо, что настал, наконец, момент, когда они могут, воспользовавшись ослаблением обеих воюющих сторон, вмешаться в дела Италии и попытаться подчинить своей власти эту страну.

На первых порах, однако, король Теодебальд (по словам Агафия, юноша трусливый и больной) проявил известную осторожность и не решился открыто объявить войну Восточной Римской империи. Он ограничился посылкой в Италию двух больших воинских отрядов под командованием братьев Левтариса и Бутилина. Официально Левтарис и Бутилин, родом алеманны, начиная поход в Италию, действовали якобы на свой страх и риск и даже вопреки желанию короля Теодебальда (Agath., I, 6). Однако Павел Диакон, хорошо осведомленный о делах франков, считает, что инициатива похода франкских и алеманнских войск в Италию исходила от самого Теодебальда. Это подтверждается, в частности, тем, что Бутилин впоследствии отсылал часть добычи, захваченной в Италии, королю (Pauli Diac. Hist. Lang., II, 2). Во всяком случае Теодебальд, хотя, быть может, и не дал послам остготов никаких официальных обещаний начать войну с византийцами, но фактически молчаливо согласился на вторжение полчищ Бутилина и Левтариса в Италию, рассчитывая извлечь из этого большие выгоды: этот поход, по замыслу франкских правителей, должен был проложить путь для окончательного завоевания Апеннинского полуострова войсками франкского короля.