Италия и Византия в VI веке

По-видимому, в осажденном городе, как можно судить по отрывочным данным, содержащимся в труде Агафия, разгорелась ожесточенная борьба между знатью, стоявшей за соглашение с Нарсесом, и остальными горожанами («неразумной толпой», как их называет Агафий), требовавшими продолжать сопротивление византийцам[590]. О борьбе, происходившей внутри города, были осведомлены и осаждавшие. Во всяком случае Нарсес, учитывая, видимо, эту борьбу, придумал хитроумный план использования заложников для воздействия на граждан осажденного города. Первоначально он инсценировал казнь заложников[591], рассчитывая этим зрелищем запугать луканцев. Уловка не удалась, так как вопреки призывам знати «толпа» из средних и беднейших слоев населения, все же настояла на дальнейшей обороне города (Agath., I, 12). Тогда Нарсес отпустил на свободу всех пленников без всякого выкупа, но с условием, что они будут убеждать сограждан сдаться. Их речи, — пишет Агафий, — «в короткий срок должны были сделать больше, чем оружие: заставить замолчать желающих продолжения вражды и принудить многих колеблющихся предпочесть римлян (варварам)» (Agath., I, 13). И, действительно, агитация знатных пленников, отпущенных Нарсесом, подняла дух сторонников империи и во многом способствовала капитуляции Луки.

Таким образом, византийцы всячески стремились использовать внутреннюю социальную и политическую борьбу в городах Тусции, в частности в Луке, с целью привлечь на свою сторону население и подчинить своей власти важнейшие города.

Пока под стенами Луки и внутри осажденного города разыгрывались эти события, византийские войска, посланные в Эмилию для отражения нашествия франков и алеманнов, неожиданно попали в ловушку, расставленную врагами, и потерпели тяжкое поражение. Основной причиной их неудачи было отсутствие дисциплины и жажда грабежа, царившая в византийских войсках, особенно у наемников-герулов. Отряды византийских войск в Эмилии бесчеловечно грабили местное население, захватывали добычу и опустошали всю округу[592]. Командир отряда герулов Фулкарис, отчаянно храбрый воин, но легкомысленный и безрассудный военачальник, решил совершить набег на город Парму, уже занятый в то время неприятелем, в надежде поживиться там богатой добычей. Однако вождь франков Бутилин, воспользовавшись легкомыслием Фулкариса, не выславшего даже разведчиков, устроил византийским войскам засаду, спрятав своих солдат в амфитеатре, расположенном близ Пармы. Ничего не подозревавшие воины Фулкариса были внезапно окружены и почти все перебиты. Сам вождь герулов поплатился жизнью за свое безрассудство, предпочтя смерть в сражении позору бегства[593].

Поражение войск Фулкариса было особенно опасно для византийцев потому, что оно не только придало новые силы франкам и алеманнам, но и подняло боевой дух разбитых ранее остготов, вселив в них бодрость и новую надежду на успех в борьбе с ненавистной империей. «Ибо готы, — пишет Агафий, — населяющие Эмилию и Лигурию и ближайшие места, раньше заключившие непрочный и неискренний мир и военный союз с римлянами, скорее устрашенные, чем добровольно, теперь немедленно перешли к варварам, будучи связаны с ними общностью нравов и быта»[594].

Теперь повсюду при приближении войск Левтариса и Бутулина открывались ворота городов и крепостей, еще запятых остготами и их союзниками. Остготские воины, охранявшие эти города, охотно принимали сильные франкские гарнизоны и деятельно готовились к новому натиску на войска Нарсеса. Все это заставило Иоанна, Валериана и Артабана, находившихся в Эмилии, отказаться от намерения захватить Парму и спешно отойти к городу Фавенции (Agath., I, 15).

Отступление византийских войск от Пармы к Фавенции, нарушавшее план главнокомандующего, поставило Нарсеса, все еще осаждавшего Луку, в крайне затруднительное положение, так как открыло путь полчищам франков и алеманнов в глубь Италии, а следовательно, и в тыл войск самого Нарсеса. Опасность увеличивалась еще и тем, что франки и алеманны, прорвавшись в Среднюю Италию, могли окончательно отрезать друг от друга обе группировки византийских войск, действовавшие в Тусции и Эмилии. Связь с Фавенцией и так уже была значительно затруднена. Отряды варваров свирепствовали даже в южной Эмилии, нападая на италийские деревни. Повсюду, отмечает Агафий, «слышались вопли земледельцев, мычание угоняемых быков, треск при рубке леса» (Agath., I, 17).

Нарсес послал в Фавенцию одного из своих приближенных Стефана с приказом Иоанну, Валериану и Артабану немедленно возвратиться к Парме и вновь занять там укрепленные позиции для отражения главных сил франков. Приказ главнокомандующего поверг командиров византийских войск, отступивших от Пармы, в большое замешательство. Дело в том, что в тот момент положение в их армии было весьма напряженным. Среди солдат росло сильное недовольство, вызванное отсутствием провианта и задержкой выплаты жалования. Поэтому византийские командиры, хотя и опасались гнева Нарсеса, никак не могли немедленно выполнить его приказ[595].