Италия и Византия в VI веке

Отношение остготского правительства к процессу концентрации земельной собственности в руках светской и духовной знати было столь же компромиссным, как и его политика в проведении раздела земель. С одной стороны, правительство Теодориха и его ближайших преемников старалось сохранить слой свободных землевладельцев-воинов, с другой стороны, оно благоприятствовало тенденции остготской знати, римской аристократии и церкви к расширению земельных богатств. Отсюда вытекают постоянные колебания правительства остготов, попытки поставить предел расширению земельных владений, приостановить безудержные захваты наиболее ретивых военачальников и придворных. Но все эти попытки оказывались, как мы видим, непоследовательными и бесплодными.

В эдикте Теодориха мы встречаем неоднократно широковещательные запреты присваивать чужую земельную собственность. Наиболее показательной в этом отношении является статья 34 эдикта Теодориха, категорически запрещающая незаконные захваты чужого имущества. Далее эдикт Теодориха предписывал, чтобы всякого рода претензии на владение имуществом предъявлялись лишь в судебном порядке. Самовольный захват чужого имущества без соответствующего решения суда преследовался законом. Судьи и чиновники их канцелярий, на которых возлагалась обязанность следить за выполнением этого предписания как в провинциях, так и в Риме, в случае если они своими силами не смогут справиться с теми, кто захватывал чужие владения, должны обращаться за помощью в королевский суд (E. Theod., 10).

Однако все эти угрозы эдикта в адрес могущественных лиц оставались, как правило, на бумаге, и остготская администрация не могла (и не хотела) обуздать их посягательства на земли мелких собственников. Кассиодор рассказывает о случаях, когда провинциальные судьи были не в состоянии справиться c potentiores и вынуждены были прибегать к помощи королевской курии (Cass. Var., III, 21; IX, 18.1).

Но более того, сама королевская власть своей политикой земельных раздач откровенно содействовала росту богатств землевладельческой знати, как светской, так и духовной, и увеличению ее политического могущества.

Анализ рассмотренного материала приводит к выводу, что после раздела, осуществленного остготами и приведшего на некоторое время к укреплению мелкой свободной земельной собственности, снова начался процесс роста крупного землевладения, обусловленный внутренними экономическими причинами, — в первую очередь самым фактом существования в остготской Италии свободно отчуждаемой собственности на землю, аллода. B первой половине VI в. интенсивно складывается крупная собственность, будь то собственность остготской или римской знати, католической или арианской церкви.

Однако возникает вопрос о характере этой собственности. Необходимо выяснить, была ли она по своей природе рабовладельческой или феодальной или же представляла собой тот переходный тип вотчины, который возникал в варварских королевствах в период генезиса феодализма[71]. Сами по себе размеры имения еще не определяют его характера; чтобы установить природу крупной собственности, необходимо выяснить, каковы были формы присвоения прибавочного труда в ней, иначе говоря, необходимо выяснить, каковы были экономические формы реализации права частной собственности в остготской Италии.

Глава III. Аграрные отношения в Италии в конце V — начале VI века. Формы эксплуатации

Кардинальным вопросом истории Остготского королевства для историка-марксиста является вопрос о положении народных масс и формах их эксплуатации. В буржуазной историографии он не получил достаточно глубокого научного освещения. Между тем источники, несмотря на всю их односторонность и тенденциозность, содержат довольно обширный материал, дающий возможность воссоздать, хотя бы в общих чертах, картину положения народных масс, выявить различные категории зависимого населения и проследить изменения, происшедшие в их положении в период правления остготов в Италии.

Изучение законодательных памятников того времени, и прежде всего эдикта Теодориха, показывает несостоятельность теории буржуазных ученых, пытавшихся доказать, что Теодорих заботился об улучшении положения широких народных масс и своими законодательными мерами якобы эффективно защищал интересы угнетенного населения от произвола и притеснений со стороны знати[72].

Ни в чем так ярко не проявляется классовый характер политики остготского правительства, как в, законодательных мероприятиях, касающихся народных масс Италии. Во всех без исключения случаях, когда речь идет о взаимоотношениях раба и господина, зависимого человека и его патрона, законодательство самыми суровыми, иногда беспощадными мерами, часто даже более сурово, чем римское право, ограждает интересы господствующего класса, закрепляет зависимое и бесправное положение большинства трудового населения Италии[73].