Италия и Византия в VI веке

Важнейшей функцией сайонов был политический надзор за всеми «подозрительными», преимущественно из числа непокорной знати и римских подданных остготского короля. Эту ответственную должность могли выполнять только знатные готы, римляне же от нее отстранялись, что является явным свидетельством нарастающего недоверия к ним со стороны остготской знати. Сайоны пользовались большим влиянием в Остготском государстве; в отдельных случаях сайоны являлись начальниками военных отрядов[237], заведовали снабжением армии и крупных городов[238], выполняли особые королевские поручения[239], осуществляли охрану лиц, находящихся под защитой короля (luitio regis nomine. — Cass. Var., II, 4; IV, 27).

Сайон по приказу короля мог потребовать выполнения предписания правительства даже от представителей королевского рода Амалов[240]. Сайоны иногда выполняли поручения короля, связанные с конфискацией имущества в пользу фиска (Cass. Var., IV, 32), осуществляли также и судебные функции по особо важным политическим делам. Так, например, сайонам поручалось ведение судебных процессов, если к суду привлекались знатные особы или лица, совершившие преступления политического характера (Cass. Var., II, 13; III, 20; IV, 39; VIII, 27). Весьма показательно в этом смысле выполнение сайонами судебно-карательных функций по отношению к народным массам, выступавшим против существующего строя. Так, в Фавентинской области вспыхнуло движение разоренных сельских жителей, принявшее опасные для правительства размеры. Местные власти не могли справиться с этим движением. Тогда Аталарих послал сайона Думерита для его подавления (Cass. Var., VIII, 27). Суд сайона мог в отдельных случаях быть инстанцией, принимающей жалобы и апелляции на решения суда провинций (Cass. Var., IX, 14.4).

Но самой важной прерогативой королевских сайонов был надзор за всей военной и гражданской администрацией Италии.

По указу короля сайоны контролировали деятельность чиновников важнейших ведомств государственного управления, в том числе чиновников, подчиненных префекту претория, магистру оффиций, комиту патримониев и др. Сайоны, в частности, наблюдали за деятельностью чиновников префектуры претория по сбору налогов с населения провинций (Cass. Var., XII, 3.2–3), следя при этом, конечно, не только за злоупотреблениями сборщиков, но и за регулярностью поступления налогов, и карали неплательщиков (Cass. Var., IV, 14).

Сайонам поручалось пресекать незаконные действия даже высших чиновников государственного управления (Cass. Var., III, 20; ibid., II, 13). Даже комиты готов находились под постоянным и неусыпным наблюдением королевских сайонов.

Сайоны назначались лично королем и получали жалование от него в соответствии со своими заслугами (Cass. Var., VII, 42). Сайоны составляли ближайшее окружение короля, являлись исполнителями его воли, король называл их nostri sayones (Cass. Var., III, 48; V, 23). Власть сайонов настолько возросла, что иногда вызывала опасения самого короля, который требовал, чтобы сайоны не превышали своих полномочий (Cass. Var., IV, 27, 28; VII, 42; IX, 2). Сайоны не подлежали юрисдикции местных судей, наказывать и судить их мог только сам король (Cass. Var., IV, 27, 28).

Генетически институт сайонов восходил к периоду родоплеменных отношений, когда дружинники рейке а выполняли все поручения последнего. Но в новых общественных условиях образования государства у остготов этот институт приобрел совершенно новый характер. По замыслу придворной знати и короля он был призван укрепить тенденции к централизации государственного аппарата, в противовес сепаратистским устремлениям провинциальной феодализирующейся знати. Однако, конечно, никакие государственные институты (подобные институту сайонов) не могли задержать закономерного развития общества по пути феодализма, и поэтому деятельность сайонов в конечном счете была мало эффективна и не могла привести к сколько-нибудь длительному укреплению центральной власти в Остготском королевстве.

Итак, заканчивая рассмотрение государственного устройства Италии в конце V — начале VI в., мы хотим еще раз подчеркнуть, что решающее значение в формировании государственного аппарата Остготского королевства имели не только слияние, синтез римских и германских политических институтов, но и борьба двух тенденций государственного развития — централизации и децентрализации, что по существу отражало борьбу двух миров — отживающего рабовладельческого и рождающегося феодального.

Борьба этих же тенденций общественного развития наложила отпечаток и на другие сферы политической жизни остготского общества, в частности на законодательство, к рассмотрению которого мы и переходим.

§ 2. Законодательство в Остготском королевстве в конце V — первой половине VI в.