Италия и Византия в VI веке

Эдикт Теодориха представляет собой собрание законодательных постановлений, касающихся важнейших вопросов гражданского и уголовного права; значительное место в этом эдикте отводится регулированию прав собственности, наследования, завещаний, брачного права, взаимоотношений между различными социальными категориями населения Италии, выяснению статуса граждан и их правового положения. После исследований Савиньи, Моммзена, Гартманна, Луццатто и многих других ученых вряд ли можно сомневаться в том, что основой эдикта Теодориха являлось римское право; вместе с тем нельзя отрицать известного влияния на эдикт обычаев и законодательных норм германских народов, что убедительно было показано в трудах Эйхгорна, Maнco, Бруннера и других исследователей. Однако для понимания значения этого памятника никак нельзя ограничиться лишь формально-юридическим анализом его источников. Значительно более важно, на наш взгляд, то, что эдикт Теодориха не был лишь рецепцией римского права или механическим соединением римского законодательства с обычным правом германских племен, а являлся прямым отражением общественных отношений, существовавших в реальной действительности: он фиксировал и законодательным путем закреплял те важнейшие изменения в социально-экономической жизни Италии, которые произошли в ту эпоху.

Общая политическая и социальная направленность законодательства, подбор материала эдикта, весьма важные и довольно многочисленные отклонения от установлений римского права[255], изменения в определении правового статуса отдельных категорий зависимого населения, в формах и видах наказаний за различные правонарушения, стремление законодателя самыми суровыми мерами поддержать авторитет предписаний эдикта и добиться их неуклонного выполнения — все это свидетельствует что эдикт Теодориха не был только мертвой буквой и простым переложением римских законов или норм обычного права германцев. Не в чисто внешнем, механическом соединении римских и германских правовых норм, а в слиянии, синтезе общественных отношений остготов и римлян, во взаимодействии их социальных и правовых институтов и следует, на наш взгляд, искать ключ к пониманию действительного значения эдикта Теодориха и других законодательных предписаний остготского правительства. Точно так же характер и социальная направленность тех весьма существенных нововведений, которые были внесены в остготское законодательство по сравнению с римским правом не могут быть поняты вне органической связи с реальными изменениями в социально-экономических и политических отношениях того времени. Лишь рассматривая эдикт Теодориха под этим углом зрения, мы сможем определить не только, что было воспринято остготским законодательством из римского или германского права, но и почему именно то или иное законодательное постановление было включено (или не включено) в эдикт Теодориха.

Что же и почему было заимствовано остготским законодательством из римского права?

Переход остготских племен к классовому обществу и государственности, рост социальной и имущественной дифференциации среди остготов неминуемо приводили к дальнейшему укреплению у них института частной собственности. Мы видели, как это сказалось при разделе земель между остготами и римлянами. И в дальнейшем остготская знать (да и рядовые остготские воины-землевладельцы) стремилась юридически закрепить право собственности на приобретенные в Италии земли и другое имущество. Большое влияние в этом отношении оказали на остготов правовые нормы римского государства, основанные на защите прав собственников. Именно эти установления, охраняющие частную собственность, и были в первую очередь заимствованы остготским правительством из римского права.

Охрана прав собственников нашла свое выражение в первую очередь в предписаниях о свободе распоряжения имуществом (дарении, продаже и т. п.), о передаче его по наследству[256].

Право наследования имущества лиц, умерших без завещания, в равной степени распространялось как на римлян, так и на готов. Более того, остготское законодательство не довольствовалось защитой прав наследников лиц, умерших без завещания, но и специально оговаривало ограничение притязаний фиска на выморочное имущество[257]. В тесной связи с этими предписаниями находятся и статьи 28–31, 33 и 72, касающиеся завещаний и других форм распоряжения имуществом. Естественно, что охрана всех этих прав имела особое значение именно для представителей остготской и римской знати[258]. Специально в интересах остготов в эдикт Теодориха было внесено предписание, дававшее варварам, сражающимся за остготское государство, право составлять завещания не только дома, но и в военных лагерях (E. Theod., 32)[259].