«Иттить чрез Большое море-окиян...»

Проблемы накапливались первые два месяца плавания. Капитан Крузенштерн, понимавший всю сложность кругосветного «вояжа» на маленьком парусном корабле, изначально был не слишком доволен тем, что ради припасов на Камчатку и посольства в Японию, приходилось жертвовать запасом корабельных снастей и тратить драгоценное время на стоянках в портах. Корабли тогда не имели двигателей, которые можно запустить в любой момент, и полностью зависели от погоды – любое промедление в гавани грозило «потерей ветра». Резанов же, как посол русского царя, считал своим долгом во время всех стоянок общаться с местным начальством, и порою возникавшие из-за этого задержки не могли не раздражать капитана.

В свою очередь педантичный, прямолинейный и излишне серьёзный Крузенштерн явно начал тяготить опытного царедворца и ловкого коммерсанта Резанова. Мелкие проблемы копились на фоне главной – оба понимали, что каждый из них искренне считает себя в экспедиции главным. До стоянки на Тенерифе, стараясь не давать волю чувствам, каждый пытался навязать своё первенство по факту, без открытого конфликта, сохраняя внешнюю корректность. Но на третий месяц плавания нервы не выдержали…

Первое открытое выяснение отношений случилось накануне отплытия из гавани Тенерифе, в ночь на 27 октября 1803 года. Николай Резанов пытался подчинить Ивана Крузенштерна «рескриптом» с личной подписью императора. На маленьком корабле было невозможно сохранить размолвку в секрете от команды и пассажиров. Плывший на «Надежде» мичман Ермолай Левенштерн тут же записал в дневнике: «Резанов секретно показал Крузенштерну указ императора, по которому он, Резанов, назван начальником экспедиции. И очень он этим чванился…»

Крузенштерн возражал: «Захотят ли капитаны находиться под командой камергера?..» Николай Резанов перед отправлением кругосветной экспедиции, действительно, получил титул камергера – один из высших придворных чинов ему присвоили для солидности будущего посольства к японскому монарху. В Российской империи чин камергера соответствовал генерал-майору армии или контр-адмиралу флота. Но это был именно гражданский чин, а корабли экспедиции, что было особо оговорено в инструкциях Крузенштерна, шли под военным флагом. В сословных и корпоративных понятиях того времени военные не могли подчиняться штатским – видеть «капитанов под командой камергера» было бы настоящим оскорблением для морских офицеров.

Первое открытое выяснение отношений не привело к результатам. Стороны остались при своих – каждый был уверен, что он самый главный. Лишь чисто морские вопросы разумно договорились оставить исключительно в ведении Крузенштерна. Как позднее вспоминал о том скандале плывший на «Надежде» лейтенант Макар Ратманов: «Наш капитан с послом имел крупный разговор, в разсуждение требования второго, что он начальствует всем. Но посол согласился, что он не морской офицер, и сею частию командовать не может…»

Однако и это хрупкое согласие завершилось почти оскорблением, когда камергер Резанов высокомерно бросил капитану Крузенштерну: «Вам остаётся командовать над парусами и ничего больше».

«Переходя равноденственную линию или екватор…»

В полдень 27 октября 1803 года экспедиция со скандалом на борту покинула Канарские острова и устремилась на юг, к экватору. На кораблях разгорались страсти, а вокруг раскинулся безбрежный тропический океан.

Несколько недель бушевала характерная для этих широт погода – неожиданные шквалы под раскаты грома и молнии чередовались тёплыми тропическими дождями. «Мы почти ничего подле себя не видели, – вспоминал позднее капитан «Невы» Юрий Лисянский, – кроме тропической птички и нескольких дельфинов. Последние, подобно морским разбойникам, немилосердно гоняли бедную летучую рыбу, которая, не зная, куда укрыться от неприятеля, то погружалась в воду, то выпрыгивала на воздух. Одна из них взлетела к нам на корабль…»

Матросы ежедневно ловили океанскую живность, чтобы свежей пищей разнообразить скудный паёк. Рыбу отваривали особым образом, положив ей в брюхо серебряный рубль – по морскому поверью, если он чернел, то есть такой улов было нельзя. Запивали тропическую рыбу виноградной «мальвазией», либо смесью водки с лимонным соком, благо много вина и цитрусов закупили на Канарских островах.

Общая карта кругосветного плавания экспедиции Крузенштерна

Тем временем приближалось поистине историческое событие – первый раз в истории России наши корабли пересекали экватор. Случилось это 26 ноября 1803 года в 10 часов 30 минут утра. «Нева» и «Надежда» сблизились и обе команды кричали друг другу «Ура!», а затем корабли дали салют холостыми выстрелами из пушек.