Юбилейное Вече

Всё как в жизни, – наливается оптимизмом Осиновский-Вороновский. Рыбу не жаль. Она не случайная жертва. Она для преднамеренного заклания. Её удел – быть кормом пираньям. Пираньи мелки, в природе редки. Но они победители. Ибо в стае они – сила, а цель их – победить. Невзирая ни на что, не оглядываясь на химеры морали. Часть стаи гибнет – та, что впереди, в первых атаках. Это естественно, и так тому и быть.

Вице-президент усмехнулся: «Стайность пираний – прекрасный пример для подражания. Когда действую подобно, всегда выхожу победителем. Главное – не быть впереди, уметь выждать. И самое важное – первому начать глодать… Отторгая от кормушек всех и всяких, и несомненно – стайных соратников…»

Эти счастливые часы бункерного затворничества в созерцании несметных, никем не учтённых сокровищ помогают выдающемуся члену правления холдинга «ГеЧ-СвораС» закрепиться, комфортно обосноваться, утвердиться в своей точке опоры. Всмотреться в мир своих желаний, смазать ось, вокруг которой юлой мельтешит его жизнь, оценить степень достижения той цели, к которой идёт он все годы реформ. Идёт смело, рискуя многим, подчас жизнью.

«Смелости мне не занимать. Но смелость ли это? – нередко приходит непрошеная мысль. – В основе моих поступков, – по-сектантски развивает хозяин бункера свою мысль, – бьётся алчность. Как у всех людей. У меня, судьбою отмеченного, она особая – ненасытная, безграничная, смертоносная для любых препятствий на её пути. Эта алчность – всепоглощающая страсть, обожаемый порок…»

Самовлюблённо посмеиваясь над собой, вице-президент пытается отыскать отклик этой мысли в своей душе. Каждый раз делает для себя безальтернативный вывод: алчность – это норма жизни. И находит в подтверждение своей правоты множество угодных ему примеров. Учитель учит дурака, чтобы деньги с него содрать. Врач в муках больного ищет своё благополучие. Священник крестит ребёнка, рассчитывая на подношение; исповедует преступника, отпускает ему грехи, чтобы заработать деньги, позволяющие ему самому грешить…

Подобных примеров в запасе множество, но сейчас не до них. Хозяин бункера идёт вдоль бесконечной стены со встроенными в железобетон несгораемыми сейфами. Мелькнула мысль – несгораемы ли, но он вмиг её погасил. Взгляд блуждает в предвкушении чуда. Открыт последний сейф. На сегодня последний. Теперь можно без задержек, последовательно, от первого до пока последнего, любоваться их содержимым. Он знает, на третьем-четвёртом сейфе придёт возбуждение. То, ради которого стоит жить. Ради которого готов рисковать. Не своей жизнью, конечно. Здесь – непробиваемый бункер. За его стенами – армия до зубов вооружённых охранников. Их жизнь – в обмен на мою, бесценную. За гроши. Немалые. Но гроши. Пусть так будет вечно…

Вспомнил о вечном… А как же душа? Кто её сохранит?..

На память пришёл недавний случай: наведался в большой собор. По ритуалу его сподвижников надо было отметиться в святой обители по поводу какого-то церковного праздника. В соборе, за багровой бечевой, огораживающей площадку у алтаря, собрался весь бомонд. В задних рядах, с учётом их остаточного финансирования, что соответствовало реформаторским чаяниям члена правления холдинга «ГеЧ-СвораС», сгрудились, верча склонёнными шеями, шефы чего-то вроде культуры, типа образования и как бы здравоохранения. Рядком с ними, согнувшись в низком поклоне, топчутся теперь никому не нужные руководители разграбленной промышленности, разгромленной армии, усечённого космоса – всего того, где уже нечего приватизировать. В первых рядах, бросая недоумённые взоры на кровоточащие раны Спасителя, гордо выстроились лукавые преобразователи лучшей в мире советской энергетической системы и многого другого, столь же лучшего. Над всеми парит руководство министерств нерыночной экономики, псевдолиберального развития и антисоциальной политики. Приватизаторы недр, конечно, отсутствуют. Им не до святой обители. Они в чертогах иного мира…

Весь бомонд, заученно крестясь, и здесь занимается полезным для страны делом: делится меж собой новостями, от народа скрытыми, прежде всего деформационными, горделиво намекает кому надо на выгодные сделки с хищным бизнесом и иноземными резидентами, хвастается новенькими авто и свеженькими любовницами…

Расторопный член правления умело, как всё, что делал, крестясь, двинулся на свою демонократическую голгофу, по пути шлёпнув некоторых из бомонда по сгибающейся шее, кому-то пожав податливый локоть, кое-кому шепнув в подвернувшееся ухо: «Ты мне сегодня-завтра понадобишься…»

Вблизи алтаря творец реформ остановился. Что-то сковало ноги, кто-то согнул ему голову, где-то в груди, где у людей бьётся сердце, ёкнуло что-то тревожное… Ещё более некомфортно стало, как только раздались божественные звуки молитвы. Зовущий тенор настоятеля собора и чарующие дисканты церковного хора выметали из Божьей обители тёмные мысли и неблагие надежды.