Читаем Юбилейное Вече полностью

Пользователь реформ возликовал. Он станет владельцем бюджетов, соответственно – властелином душ, дум и домов, а значит, и всех дворцов, включая Кре… Оборвал фразу, вновь поперхнулся, но, откашлявшись, принял решение: «Чтобы поиметь всё и всех, надо для начала овладеть телебашней, самой высокой в стране, и вещательными кнопками, для начала первой: человек всегда с единички отсчёт начинает. Затем остальными…»

Идеолог реформ принялся уточнять процесс затмения разума, охмурения душ и смирения сердец электората: «Чтобы жизнь в обездоленных домах устроить иллюзорно беспечную, а в души и сердца врубить виртуальный мир нужных мне надежд, надо на вещательную кнопку посадить своих ведунов-прорицателей, колдунов-порицателей, жрецов-жертвопотрошителей. И несколько ведущих – пираний…»

Вице-президент концерна «Де-Мон» задрожал всем телом, прильнув к беспрецедентной страсти. Вот он – момент наивысшего возбуждения. Это тебе не спальные охи-ахи, подслушанные намедни из соседнего бункера по электронной шпионской сети… «Обладать миллионами душ, – продолжая возбуждаться, подводит промежуточный итог рыцарь реформ, – это оргазм безаналоговый и к тому же безналоговый».

Возбуждение члена правления холдинга «ГеЧ-СвораС» устремилось к апогею. Но он начеку. Потому и в этот раз до конечного оргазма дело не довёл. Воздержался. Впереди нелёгкий труд… В сей миг явилась ещё одна мысль: «Если вещательные кнопки станут моими, свой миллиард раздавать не буду. Эффективней часть его на традиционные расходы по пути к очередной телебашне использовать, остальное в заначке оставить. В моих сейфах деньжатам лежать будет комфортнее, чем в таре от компьютеров по просторам необъятной страны путешествовать».

Осиновский-Вороновский содрогнулся, представив, как картонные коробки, набитые «выборной» валютой, растворяются в грязных водах вожделений, тяжёлым осадком опадая в сейфах алчных «советчиков» разных уровней, званий, цветов и оттенков…


Юбилейный форум в гневе…

Большинство его участников здраво признало: безымянный ваучер российской приватизации – похотливый вымысел, фиктивное право, злостная фальсификация.

Именной приватизационный чек всегда и везде – это личный документ человека. Как свидетельство о рождении, как паспорт, как аттестат зрелости, как диплом об образовании, как трудовая книжка. Именной документ не продашь, не обменяешь бартером, не утеряешь безвозвратно. Именные документы не купишь оптом и в розницу, не уворуешь без правовых последствий. Не примешь обезличенно и безответственно на бирже, в теневой фонд, в жуликоватую фирму-однодневку. В общем, при именном чеке проблематично обмануть отдельного человека и тем более целый народ.


Мудрейшие участники Веча возмущены… Правительство России оценило безымянный чек, к тому же без серьёзных, проверенных обществом обоснований, что законодательно недопустимо в большинстве стран мира, в десять тысяч рублей. По валютному курсу это примерно в пределах суточного пособия американскому безработному. Это что, плоды труда всей жизни гражданина России?.. При том, что в стране только лишь первоначальная общенародная собственность, потенциально возможная для приватизации, без учёта недр, иных сокровищ земли и бесценных формирующих государство отраслей, составляет бесконечные триллионы дореформенных полновесных рублей. Эта цена чека-ваучера не только смешна, она оскорбительна. Двух «Волг», которые обещали приватизаторы, за эту цену не смог купить ни один человек на планете, даже одну не смог купить, даже если она игрушечной была, не смог купить. Купить можно было лишь бутылку коньяка. И только в первые месяцы обмана. Торопиться надо было. Прошло немного времени, и этого чека на бутылку приличной водки уже не хватало.

И это всенародная приватизация? И что было делать с таким ваучером? Его возможности для отдельного человека ничтожны. Возможности возрастали только в единении. Как обычно. Извечный переход количества в качество. Объединить ваучеры в пробивную силу смогли только сверхбогатые люди или сверхкрупные начальники, местные в регионах и, несравненно в больших масштабах, центральные. Теперь становится понятным, зачем обнищание народа в условиях либерализации цен в стране проведено до приватизации, а приватизация осуществлена безымянными чеками и в краткие сроки. В такой ситуации эквивалентом каждого ваучера стала, образно говоря, мегатонна нацеленного в народ тротила.


Участники Большого Веча тотчас задались традиционными вопросами: какова нынче молодым у нас дорога?.. каков почёт пережившим реформы старикам?..

Посол Истории в смятении…


…Ватага ворвалась в рынок, опустошая лоток с пыльными пончиками. Мальцы не раздумывали. Да и думать нет смысла. И опыта иного нет. Это их жизнь. Пончики, по числу голодных ртов, вмиг оказались в желудках. Нежёваными. Упрятанными. Улики оттуда не извлечь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза