Иудея Христа. Рождение новой веры

Если Иерусалимский собор освободил бывших язычников от исполнения большинства иудейских законов, а главное от обрезания, то в отношении евреев-христиан ничего подобного сделано не было. Наоборот, апостолы – ученики и сподвижники Иисуса – считали, что иудеи, приобщившиеся к Христу, должны и дальше в полной мере соблюдать все иудейские законы, традиции и обряды. Но как соединить в одну христианскую общину тех, кто ревностно соблюдал законы обрезания, субботы и кашрута, торжественно отмечал еврейские праздники, и тех, кто откровенно игнорировал их? Как объединить иудея, поверившего в Иисуса, и новообращенного эллина? Тогда Павел идет на революционный шаг, который так и не приняли апостолы Петр, Иаков и Иоанн. Своей властью Павел освобождает язычников, желавших принять Христа, от соблюдения абсолютно всех законов иудаизма. Из всего иудаизма он оставляет для новообращенных неевреев только единого Бога Израиля, иудейскую мораль, основанную на десяти заповедях, полученных Моисеем на Синае, и Священное Писание (Ветхий Завет). Мало того, Павел идет намного дальше: он начинает утверждать, что после воскресения Иисуса, доказавшего, что Он и есть истинный и долгожданный еврейский Мессия (Христос), наступает своего рода мессианский период, который продлится до конца мира и второго пришествия Христа. В течение этого достаточно короткого, по мысли апостола, периода, соблюдать иудейские законы вовсе не обязательно не только для бывших язычников, но и для самих евреев тоже. По мнению Павла, закон Моисея был необходим, но только до воскресения Христа. Апостол сделал главный упор не на том, что проповедовал Иисус, а на факте Его воскресения. Проповедь Христа представляла собой разновидность все той же иудейской морали, которую Павел и так перенес в христианство. Зато воскресение Христа было тем событием, которое должно было радикально изменить судьбу всего человечества. Во всех своих посланиях, по крайней мере в тех из них, чья подлинность никем не оспаривается, апостол почти ничего не пишет о жизни и проповеди Самого Христа. Это не случайно. Он говорит о самом главном, с его точки зрения, а именно о значении воскресения Иисуса для нашего мира. «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5: 17).

Это была уже не реформа, а настоящая революция в иудаизме, которая сделала возможной «иудаизировать» миллионы неевреев. Но в новый «иудаизм» Павла теперь стало очень трудно войти самим евреям, для этого им уже следовало отказаться от всего того специфического, что делало их евреями. Примечательно, что ученики и сподвижники Иисуса, включая апостола Петра, тоже не смогли этого сделать. Так образовалась непреодолимая пропасть между иудеохристианами, включавшими всех учеников Иисуса, и бывшими язычниками, приведенными Павлом к Богу Израиля.