Иудея Христа. Рождение новой веры

Однако положение апостола оставалось шатким. Если иерусалимские иудеи не знали Павла и не питали к нему каких-либо враждебных намерений, то этого нельзя было сказать о паломниках из Малой Азии. Те горели негодованием и могли, учтя свои промахи, настоять на повторном созыве Синедриона. Тогда его исход предсказать было бы трудно. В любом случае если римский суд неизбежен, то его не следовало отягощать авторитетным мнением Синедриона. Поэтому иерусалимские евреи-христиане и друзья апостола считали, что для него было бы лучше предстать сразу перед римским судом. К этому же мнению склонялся и сам Павел. Римляне, как показал случай с проконсулом Галлионом в Ахайе, не вмешиваются в теологические споры между евреями, поэтому все обвинения против Павла будут ими сняты. Желая помочь Павлу, местные евреи-христиане убедили Клавдия Лисия в том, что в Иерусалиме на жизнь пленника могут покушаться паломники из Малой Азии, поэтому его следует отправить в более безопасное место – в Кесарию, к римскому прокуратору Феликсу. Впрочем, и сам командующий римским гарнизоном хотел избавиться от человека, присутствие которого могло взбудоражить и без того беспокойный город. Если, с точки зрения закона, Павел все равно не мог избежать римского суда, так почему же его не ускорить?

В «Деяниях» содержится текст письма Клавдия Лисия к прокуратору Феликсу по поводу отправки Павла. Представляется в высшей степени сомнительным, чтобы подобное письмо через два десятилетия после тех событий могло попасть из римской канцелярии в руки Луки, предполагаемого автора «Деяний» и Евангелия от Луки. Очевидно, оно, как и некоторые другие части текста «Деяний», было добавлено уже после смерти Луки переписчиками новозаветной литературы. Содержание письма лучшим образом объясняет причину его внесения в текст «Деяний». В нем иудеи обвиняются во всех грехах, а римляне выставлены в качестве радетелей и защитников христиан. Содержание письма свидетельствует, что переписчик из новообращенных язычников не знал специфики донесений в римской армии того времени, поэтому сочинил его в форме обычного письма (Деян. 23: 26–30).

Следующим этапом в одиссее Павла стало судебное заседание у Феликса, римского наместника в Иудее. На этот раз Павла обвиняли лишь в том, что он своей ересью возбуждал смуты между иудеями, живущими в диаспоре, и осквернил Храм, приведя туда язычников (Деян. 24: 5–6). Но апостол всячески отрицал это и подчеркнул, что его «назорейская ересь» полностью соответствует Писанию и верованиям его же обвинителей. Видя, что суть «прегрешений» Павла касается толкования законов иудаизма, Феликс решил отложить дело на неопределенное время, оставив апостола под домашним арестом у себя в Кесарии. Будучи больше дипломатом, чем военным, римский прокуратор предпочитал действовать по принципу: чтобы волки были сыты и овцы целы. Убрав Павла из Иерусалима и лишив его возможности лично проповедовать в диаспоре, он вместе с тем создал ему нормальные условия для жизни в Кесарии. Дальнейшие действия должна была подсказать политическая ситуация в Иудее и Риме.

Неопределенность в положении Павла в Кесарии продолжалась два года, пока Феликса не сменил новый римский прокуратор в Иудее – Порций Фест (59–62 гг.). Убедившись, что обвинения против апостола носят в основном теологический характер, Фест предложил ему отправиться вместе с ним в Иерусалим, где под председательством римского прокуратора должен будет собраться Синедрион. Однако Павел, не уверенный в исходе разбирательства в Синедрионе, продолжал настаивать на чисто римском суде перед самим императором, на что он имел право как римский гражданин. Желание Павла соответствовало интересам и римского прокуратора, и первосвященника Иерусалимского Храма; никому из них не хотелось вносить лишнего возбуждения в и без того накаленную атмосферу Иерусалима. Да и противники апостола, такие же выходцы из Малой Азии, как и он, тоже в большинстве своем были римскими гражданами и не имели прямого отношения к Иудее и Иерусалиму. Визит вежливости иудейского царя Агриппы II в Кесарию укрепил Феста во мнении, что Павла следует отправить в Рим на суд императора. «И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю» (Деян. 26: 32). Так свершился роковой поворот в судьбе Павла. Ни ему самому, ни его сподвижникам и друзьям, не могло прийти в голову, что суд римского императора Нерона будет намного страшнее любого решения иудейского Синедриона.