Иудейская война

3. Йоханан, побуждаемый своими людьми выступить против внешнего врага, не двигался с места из страха перед Шимоном. Шимон же, напротив, не бездействовал (правда и то, что он был ближе к осадным работам), но расставил по стене все те метательные орудия, что были отняты ранее у Цестия, и те, что были захвачены при взятии гарнизона Антонии. Эти орудия, впрочем, приносили мало пользы, так как большинство не умело ими пользоваться, а те немногие, что научились от перебежчиков, стреляли из рук вон плохо. Зато они со стены забрасывали строителей камнями и стрелами или, выходя в боевом порядке за ворота, завязывали внезапные сражения. Однако плетеные навесы, натянутые на сооруженных на валах частоколах, служили римлянам защитой от снарядов, а против вылазок они использовали метательные машины. В этом отношении все легионы были снаряжены превосходно, особенно же выделялся Десятый, располагавший самыми мощными скорострелами и самыми большими камнеметами, которые могли обратить вспять не только нападавших, но и тех, кто стоял на стене. Камни, выбрасываемые из этих орудий, были весом в талант и летели на расстояние двух и более стадиев, удар их повергал не только стоявших в первом ряду, но и находившихся далеко позади.

Поначалу евреи уклонялись от летевших камней: те были белого цвета и предупреждали о себе не только свистом, но и ослепительным блеском. Всякий раз, когда заряжалось орудие и из него выпускался снаряд, дозорные на башнях давали об этом знать, выкрикивая на местном наречии: «Летит, летит!» — и немедленно те, в кого был направлен снаряд, расступались и бросались на землю — предосторожность, благодаря которой камни часто падали впустую. Тогда римляне придумали окрашивать камни в темный цвет: вследствие этого те перестали быть видны и достигали цели, поражая насмерть многих одним-единственным попаданием. И все же, несмотря на потери, евреи не давали римлянам спокойно возводить валы, но мешали им и днем и ночью, прибегая как к хитростям, так и к дерзостям любого рода.

4. По окончании работ строители отмерили расстояние до стены, бросив туда привязанный к льняной нити свинцовый груз: из-за обстрела сверху у них не было иного способа. Найдя, что тараны в состоянии достичь стены, римляне подвезли их. Тит приблизил к стене метательные орудия, чтобы евреи не препятствовали работе «баранов», и приказал начать долбить. И когда с трех сторон город внезапно потряс ужасный удар, среди жителей поднялся крик, и сами мятежники были поражены не меньшим страхом. Ввиду общей для обеих сторон опасности они наконец решили объединить силы для совместной обороны. «Доколе мы будем делать все на руку врагу?! — перекрикивались друг с другом противники. — Если даже Бог и не даровал нам прочного взаимного согласия, то по меньшей мере в настоящих обстоятельствах нам следует пренебречь взаимными счетами и вместе выступить против римлян!» И в самом деле, Шимон провозгласил, что те, кто укрепился в Храме, могут без всякой для себя опасности выйти на стены, и Йоханан, хотя и не без опаски, принял предложение.

И вот, забыв о ненависти и взаимных раздорах, они встали плечом к плечу, как один человек, и, заняв позиции на стене, принялись метать в осадные сооружения тысячи пылающих головней и засыпать градом камней тех, кто приводил в движение стенобитные орудия. Одновременно наиболее отчаянные сомкнутым строем бросались вперед, срывали с орудий заградительные навесы и нападали на приставленных к орудиям римских воинов; обычно эти вылазки увенчивались успехом — не столько благодаря опыту воинов, сколько из-за их безудержной отваги. Тит, однако, без устали заботился о том, чтобы помочь своим терпевшим тяжелые потери людям: вокруг каждого орудия он расставил всадников и лучников, которые препятствовали евреям бросать горящие головни, прогоняли с башен метателей камней и так давали орудиям возможность действовать. Однако стена не поддавалась ударам, и только в одном месте, там, где работал таран Пятнадцатого легиона, римлянам удалось снести угол башни, впрочем, сама стена не была повреждена и даже не подверглась опасности, так как башня выдавалась далеко вперед и ее повреждение не представляло собой серьезной угрозы целостности стены.