Югославия в XX веке. Очерки политической истории

В Москве высоко оценивали внешнюю и внутреннюю политику югославского коммунистического режима, его достижения в «революционных преобразованиях», выделяли Югославию как страну, шедшую в этом отношении впереди других восточноевропейских «народных демократий». Показательны, в частности, характеристики в отношении Югославии, содержавшиеся в секретных информационно-аналитических записках, которые были составлены в Отделе внешней политики ЦК ВКП (б) при подготовке к запланированному И.В. Сталиным созданию так называемого Информационного бюро коммунистических партий (Информбюро, Коминформ) из представителей ВКП (б), компартий всех, кроме Албании, восточноевропейских стран «народной демократии» и двух крупнейших западноевропейских компартий – итальянской и французской. В этих документах, появившихся на рубеже лета-осени 1947 г. и выражавших тогдашнюю советскую оценку положения и политики всех существовавших в то время зарубежных коммунистических партий, особо пристальное внимание уделялось компартиям и руководимым ими режимам восточноевропейских стран советского блока. И по сравнению с остальными Югославия получила в этом ряду наивысший балл.

В записках указывалось, что «среди стран новой народной демократии Югославия занимает бесспорно ведущее место» и «дальше других народно-демократических стран ушла вперед по пути демократического развития», как именовалось в советском лексиконе установление коммунистических режимов. Самым превосходным образом характеризовались роль и успехи КПЮ в вооруженной борьбе, развернутой в годы войны, и послевоенные достижения партии в установлении и упрочении коммунистической монополии власти, в создании соответствующей социально-экономической модели¹. Подчеркивалось, что Югославия стала первой из восточноевропейских стран, где были заложены основы нового строя путем создания еще в ходе войны «народных комитетов». Говорилось, что для других стран эта практика «в значительной мере явилась примером в разрешении вопроса о народной власти в период ожесточенной борьбы с фашизмом и реакцией»².

Какие-либо критические замечания о линии, проводившейся КПЮ в военные годы, в записках отсутствовали, а это означало – в Москве не придавали столь существенного значения тому обстоятельству, что во время войны радикализм руководства КПЮ в ряде случаев не соответствовал тогдашним советским интересам отношений с западными союзниками и вызывал возражения Кремля. Точно так же отсутствовали и критические замечания о послевоенной внутриполитической линии югославского руководства. Частичный упрек высказывался лишь по поводу некоторых аспектов внутрипартийного режима в самой КПЮ: «в ее организациях отсутствует полнокровная партийная работа»; ЦК, очень ограниченный по составу, «регулярных заседаний не проводит» и «все принципиальные вопросы по руководству страной решаются в узком кругу (Тито, Кардель, Ранкович и Джилас)»; после войны прошло много времени, а так и не проведен съезд КПЮ»³. Но замечание об отсутствии «полнокровной работы» в организациях КПЮ не сопровождалось в записках даже намеком на то положение, что само существование этих организаций и членство в партии продолжали и после войны оставаться вообще законспирированными. Кратко упоминавшийся факт, что КПЮ, будучи правящей партией, не выступает, однако, публично с какими-либо решениями по управлению страной, а это делается от имени организаций Народного фронта, трактовался лишь как «своеобразная тактическая линия» КПЮ и никакой критике не подвергался⁴.