Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Еще раньше, 6 мая, Политбюро ЦК БРП(к) решило, чтобы Димитров «обратился с личным письмом к Тито и подчеркнул ему опасность пути, по которому пошло руководство югославской компартии»⁹⁸. А 16 мая глава РРП Георге Георгиу-Деж в беседе с югославским послом Радоней Голубовичем говорил, что если югославы не примут участия в совещании Коминформа, это приведет к дальнейшим осложнениям между КПЮ и другими компартиями и будет «на пользу врагу». Он советовал югославскому руководству признать хотя бы часть «ошибок» и послать делегацию во главе с Тито в Москву, чтобы в прямых переговорах с ЦК ВКП(б) урегулировать отношения и прекратить конфликт⁹⁹. В имеющихся документах нет сведений, действовал ли Георгиу-Деж на свой страх и риск или по договоренности с Кремлем. Согласно некоторым донесениям, поступавшим в Белград от югославского посольства и военного атташе в Москве и от представителя ЦК КПЮ, который в первые послевоенные годы был аккредитирован при ЦК ВКП(б), с советской стороны в конце мая – начале июня делались туманные намеки, что урегулирование конфликта возможно при хотя бы частичном признании Белградом некоторых «ошибок»¹⁰⁰.

Но югославское руководство не считало возможным пойти по такому пути. 21 мая в беседе с заместителем заведующего Отделом внешней политики ЦК ВКП(б) В.В. Мошетовым, который привез упомянутое выше письмо за подписью Суслова от 18 мая, Тито сказал, что югославы могли бы обсудить вопрос о некоторых возможных ошибках с советскими представителями конфиденциально, но поскольку Москва сделала этот вопрос достоянием других компартий – членов Коминформа, всякое обсуждение становится неприемлемым. Как доложил Мошетов Суслову, Тито предложил вообще оставить всю возникшую проблему открытой, не предпринимая никаких дальнейших шагов, а вернуться к этому вновь тогда, когда все «немного уляжется»¹⁰¹.

Возможно, сведения, сообщенные Мошетовым, явились фактором, повлиявшим на то, что советское руководство почти месяц спустя после упомянутого выше запроса Гомулки Жданову относительно целесообразности встречи представителей ППР с югославами высказалось по этому поводу отрицательно. Во всяком случае в шифротелеграмме, посланной Гомулке Ждановым 3 июня, выражалось мнение, что польская попытка встретиться с югославским руководством, чтобы убедить последнее отказаться от решения не участвовать в совещании Коминформа, не увенчается успехом в силу «антипартийной позиции» югославов¹⁰². Это было достаточно ясной директивой Кремля о нежелательности дальнейших попыток уговорить Белград послать представителей КПЮ на предстоявшее совещание Коминформа.

К тому времени в Москве уже полным ходом шла работа над документами совещания. В частности, еще со второй половины апреля и затем в течение мая 1948 г. по указанию советского руководства, в том числе по личному поручению Молотова, тщательно просматривалась архивная документация Коминтерна, связанная с деятельностью Тито и в целом КПЮ в 1930-е годы. Со многих материалов снимались копии и направлялись в Отдел внешней политики ЦК ВКП(б)¹⁰³. Как видно, усиленно искался компромат на Тито и других югославских деятелей. Некоторые сведения, значительно препарированные, были затем использованы при написании доклада Жданова, с которым он должен был выступить на совещании Коминформа¹⁰⁴.

По крайней мере к началу июня в аппарате ЦК ВКП(б) под руководством Жданова был подготовлен проект резолюции Информбюро «О положении в Коммунистической партии Югославии», а к середине июня – проект доклада под тем же названием, представленные Сталину и дорабатывавшиеся по его указаниям¹⁰⁵. В этих проектах достаточно четко была обозначена линия на разрыв и прямую борьбу с югославским руководством. Решением политбюро ЦК ВКП(б) от 11 июня было отменено даже такое весьма далекое от текущей политики мероприятие в сфере советско-югославских контактов, как поездка в Югославию делегации советских архитекторов¹⁰⁶.

Судя по всему, окончательные решения по поводу характера и результатов предстоявшего совещания Коминформа были приняты в Кремле 16 июня: вечером этого дня состоялось заседание «девятки» (Сталин плюс восемь наиболее влиятельных членов Политбюро) с участием Суслова¹⁰⁷. Тем же числом датировано постановление Политбюро делегировать на совещание Информбюро в качестве представителей ЦК ВКП(б) Жданова, Маленкова и Суслова¹⁰⁸. К тому времени Москва уже достаточно проверила готовность лидеров других партий Коминформа твердо следовать за ней в «югославском деле». В частности, наглядная проверка такого рода была произведена за неделю до совещания Коминформа, когда состоялась его своеобразная репетиция: заседание коллегии редакторов газеты Информбюро «За прочный мир, за народную демократию!» Оно было проведено в Белграде, который пока еще оставался местом пребывания Информбюро и редакции газеты.