Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Из пяти восточноевропейских партий-участниц Коминформа, лидерам которых советское руководство разослало копии письма от 27 марта, лишь венгры сразу же отреагировали так, как хотела Москва. Хотя до того, как разразился советско-югославский конфликт, верхушка КПВ особенно восхваляла югославский опыт и часто ездила в Белград за консультациями⁸⁷, Политбюро партии, получив советское письмо, развернулось на 180 градусов. Уже 8 апреля руководство венгерских коммунистов приняло решение с резким осуждением югославов и поспешило отправить его в ЦК ВКП (б), специально указав, что советская сторона может сообщить его другим компартиям, получившим копии упомянутого письма. Венгерский документ был немедленно переслан из ЦК ВКП (б) не только в Белград, являвшийся главной целью давления, но и другим компартиям, о которых шла речь⁸⁸.

Только получив подобное напоминание, те последовали венгерскому примеру. Готвальд, как только 17 апреля копия решения венгров была ему вручена упомянутым выше Антиповым, тут же заявил, что в ближайшие дни президиум ЦК КПЧ обсудит этот вопрос. Так и было сделано 19 апреля, когда было принято решение, направленное в Москву 23 апреля⁸⁹.18 апреля Димитров направил в ЦК ВКП (б) резолюцию болгарского Политбюро от 6 апреля, на следующий день, 19 апреля, Гомулка послал решение, принятое Политбюро ЦК ППР, а 22 апреля постановление по поводу советских претензий к югославскому руководству было принято на заседании членов Политбюро ЦК Румынской рабочей партии (РРП) и отправлено в Москву. Во всех упомянутых документах выражалось осуждение лидеров КПЮ и заявлялось о поддержке советской позиции. Москва пересылала эти резолюции в ЦК КПЮ⁹⁰.

Обеспечив подключение восточноевропейских членов Коминформа, советское руководство в письме от 4 мая за подписями Сталина и Молотова, адресованном в ЦК КПЮ, заявило, что предлагает вопрос о «советско-югославских разногласиях» рассмотреть «на ближайшем заседании Информбюро». Но 17 мая в ответном письме, подписанном Тито и Карделем, югославы, еще прежде предлагавшие прислать представителей ЦК ВКП (б) в Белград для рассмотрения возникшего конфликта на месте, сообщили об отказе обсуждать проблему на заседании Коминформа, поскольку другие партии-члены Информбюро уже заранее заняли антиюгославскую позицию лишь на основании советских обвинений⁹¹.

Тем не менее 18 мая на имя Тито было отправлено новое письмо, на сей раз за подписью Суслова, с предложением ЦК ВКП (б) «созвать в первой половине июня, примерно 8-10 июня, Информбюро девяти компартий для обсуждения вопроса о положении в компартии Югославии». Проведение заседания намечалось «в одной из южных областей Украины». Такие же письма, текст которых был составлен Ждановым, Москва разослала руководителям других партий Коминформа⁹². К тому времени согласие с советскими обвинениями лидеров КПЮ выразили и западноевропейские члены Коминформа: соответствующие решения были приняты в конце апреля – первой половине мая руководящими органами компартий Франции и Италии⁹³.

20 мая Тито в ответе Суслову подтвердил отказ КПЮ от обсуждения возникшего конфликта Коминформом. Но в письме от 22 мая за подписями Сталина и Молотова ЦК КПЮ был уведомлен о том, что «ЦК ВКП (б) настаивает на обсуждении вопроса о положении в югославской компартии на ближайшем заседании Информбюро», которое переносится «на вторую половину июня». Подчеркивалось, что обсуждение должно быть «вне зависимости от того, явятся или не явятся представители ЦК КПЮ», а «отказ от явки на Информбюро означает, что ЦК КПЮ стал на путь откола от единого социалистического фронта народных демократий с Советским Союзом», на путь «измены делу международной солидарности трудящихся»⁹⁴.

Руководители всех других партий Коминформа согласились с советским предложением⁹⁵. Упоминавшаяся не раз в историографии попытка польского коммунистического лидера Владислава Гомулки «посредничать» между Москвой и Белградом, предпринятая в конце мая, на самом деле свелась к тому, что он обратился 25 мая к ЦК КПЮ, доказывая необходимость югославского участия в предстоявшем совещании Коминформа. При этом Гомулка предварительно, 7 мая, обратился к Жданову, стремясь выяснить, считает ли советская сторона целесообразной такую попытку, а затем и информировал ЦК ВКП (б) о своей переписке с Белградом. Тито отверг позицию Гомулки⁹⁶.

В историографии упоминалось и о попытке посредничества руководителя восточногерманских коммунистов Вильгельма Пика. В архиве лишь сохранилось письмо, которое он послал Тито 8 июня. В нем предлагалось встретиться в Софии, где Пик намеревался быть 17–18 июня во время 66-летия Димитрова. В письме говорилось, что Пик «охотно бы побеседовал» с Тито, но не было ни слова о возможных темах бесед⁹⁷. Тито в Софию не поехал.