Югославия в XX веке: Очерки политической истории

чиє, а пока не соглашаться на требование Берлина. В качестве того, к кому анонимные советские военные, в телеграммах Гавриловича фигурировал толковник Божин Симич⁹¹. По решению, принятому еще в декабре 1940 г. "Георгиевичем, Симич прибыл в Москву на рубеже февраля - марта 1941 г. гием должности атташе югославской дипломатической миссии и имел полил? переговоров с советскими властями⁹². В чем состояла суть его задания, до гзвестно, как не известны и какие-либо данные о его деятельности в Москве, іогадки в историографии, что он контактировал с советской военной развед-■■з единичных упоминаний о нем в некоторых ставших известными в послед-•:: ветских документах, относящихся к более поздним событиям самого конца яг'чала апреля 1941 г., можно понять, что у Симича были довольно серьезные : ктской стороной⁹³. Так что ее тайные предложения могли через него делаться, —ели тех же ставших доступными советских материалов есть телеграмма Мо-i-i марта 1941 г. полпредству СССР в Белграде о том, что ставшие распространи о якобы переговорах с югославами о военном союзе - вымысел⁹⁴, гоиографии не раз высказывались сомнения, не являлись ли сообщения Гав-£ предпринятой им с участием Симича, а возможно, и англичан мистифика-вгушенной с целью толкнуть Белград на обращение к Москве с предложением -яении советско-югославского военного союза. Подобная мистификация могла J- :ловлена надеждой, что в случае советского согласия произойдет решительное л:ие позиции Югославии, которое позволит отвергнуть требование Гитлера, а гласия СССР получить в итоге не удастся, то все-таки на время переговоров воз.. :тсрочка присоединения к Тройственному пакту. Отсрочка тоже была способна .scя важной целью, ибо давала больший шанс на то, чтобы в конечном счете не -хть самого присоединения. Вместе с тем в историографии не исключалось, что 4осквы на возможность советско-югославского военного пакта имели место на леле, а телеграмма Молотова была призвана замести следы ввиду боязни ослож-советско-германских отношений⁹⁵. Во всяком случае, истинная подоплека сооб-я Гавриловича остается пока загадкой.

Ьв же загадкой остается пока и другое. Некоторые тогдашние деятели «Демокра-вс:<ой левицы» и Народно-крестьянской партии, довольно тесно контактировавшие вЛЮ и с советским полпредством в Белграде, утверждали впоследствии в своих ме-■aęai. будто накануне упомянутого выше заседания правительства, на котором было о решение о присоединении к Тройственному пакту (напомним, что оно состоялось вечером 20 марта), временный поверенный в делах СССР В.З. Лебедев официально вжлал югославской стороне предложение о заключении союза между СССР и Югославии при условии, что последняя не присоединится к Тройственному пакту⁹⁶. На подобен: : светское предложение ссылался в ходе этого же заседания правительства один из Жх его членов, которые высказались против присоединения к Тройственному пакту. Но «нистр иностранных дел Цинцар-Маркович в ответ заявил, что ему о таком советском ■Ьряшении ничего не известно⁹⁷. Ни советские, ни югославские архивные документы, ■: т эрые были до сих пор доступны для исследования, не содержат никаких упоминаний : такого рода шаге Лебедева. Так что не ясно, имел ли он место в действительности или і здесь могла быть какая-то мистификация.

Но независимо от того, какой была истинная подоплека сообщений Гавриловича из Москвы или версии о предложении, будто бы сделанном через Лебедева, ни все это, ни