Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Зимой 58—57 г. до н. э. Цезарь собрал еще два легиона, Тринадцатый и Четырнадцатый. Он снова действовал по собственной инициативе и оплатил содержание и оснащение войск из средств, которыми распоряжался в качестве губернатора. Таким образом, за один год он удвоил численность армии в своей провинции. Центурионы из опытных легионов получили повышение и были переведены в новые подразделения. С военной точки зрения это был разумный шаг, обеспечивший новобранцев поддержкой опытных ветеранов; впоследствии Цезарь не раз поступал сходным образом. Переводы создавали вакансии в старых легионах, которые заполнялись за счет повышений или назначения новых людей со стороны. В «Записках» выдающееся мужество всегда приводится как главная причина для повышения или награждения центурионов. По свидетельству Светония, Цезарь заботился не о «нравах или богатстве своих людей, но только об их храбрости». Его трибуны и префекты, многие из которых были назначены по рекомендации или в виде услуги, доказали свою непригодность предыдущим летом. Мы не знаем, привел ли неприятный инцидент при Весонтионе к каким-либо отставкам. Центурионы Цезаря имели веские основания полагать, что их всегда будут вознаграждать по достоинству. Цезарь всячески поощрял их и заучивал имена центурионов точно так же, как он и другие сенаторы некогда заучивали имена многих горожан, чтобы приветствовать прохожих на форуме. Связь между проконсулом и офицерами имела глубоко личный оттенок. Центурионы находились на передовой и несли самые тяжелые потери. Это, наряду с продолжающимся расширением армии Цезаря, гарантировало наличие свободных постов, открытых для храбрых младших командиров. В конце Галльской войны подавляющее большинство центурионов были обязаны своим первоначальным назначением или производством на старшие должности самому Цезарю. Это была важная часть процесса, благодаря которому его легионы стали не просто армией в провинции, которой ему выпало управлять, но личной армией Цезаря [3].

Зимние месяцы также предназначались для военной подготовки. Цезарь не был поборником старинных римских традиций, порождавших суровых командиров, которые бичевали и казнили солдат ради насаждения строгой дисциплины. Он редко пользовался телесными наказаниями и считал тяжкими преступлениями лишь дезертирство и мятеж. В спокойное время и не на боевом посту его солдатам дозволялись значительные вольности. Цезарь однажды сказал, что его солдаты должны сражаться так же хорошо, даже если от них «разит духами». Марий возглавлял свои армии сходным образом, и Цезарь мог намеренно подражать своему знаменитому родственнику. Однако, несмотря на их благодушие в мирное время, и Марий, и Цезарь поддерживали высокую дисциплину в своих легионах во время военных действий. В этом отношении Цезарь соответствовал аристократическому идеалу командующего, так как считалось, что все лучшие полководцы должны тщательно готовить свои армии к бою усердными тренировками. По свидетельству Светония, «не всегда и не везде он держал их в строгости, а только при близости неприятеля; но тогда уже требовал от них самого беспрекословного повиновения и порядка, не предупреждал ни о походе, ни о сражении и держал в постоянной напряженной готовности внезапно выступить куда угодно. Часто он выводил их даже без надобности, особенно в дождь и в праздники, а нередко, отдав приказ не терять его из виду, он скрывался из лагеря днем или ночью и пускался в далекие прогулки, чтобы утомить отстававших от него солдат» [4].

Его личный пример имел решающее значение для дисциплины и боевого духа солдат. Цезарь возглавлял колонну в учебных походах и на марше, иногда верхом, но чаще пешком, вместе с рядовыми легионерами. Этот жест показывал, что он не ожидает от них ничего, чего не смог бы сделать сам. Согласно Плутарху: