Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Вскоре после высадки последовала безуспешная попытка принудить к капитуляции командующего гарнизоном Гадрумета. Цезарь не имел возможности осаждать этот город, поэтому двинулся дальше вдоль побережья и устроил свою главную базу в поселке Руспине. Первого января 46 г. до н. э. он достиг города Лептиса, где встретил теплый прием. Как и в Корфинии, он выставил стражу, чтобы его солдаты не могли войти в город и заняться грабежом. На следующий день Цезарь вернулся в Руспину, оставив шесть когорт для городского гарнизона. 4 января он решил устроить большую фуражировку и взял с собой 30 когорт. Уже в трех милях от лагеря было замечено вражеское войско, поэтому Цезарь отдал приказ о выступлении 400 всадников и 150 лучников, т. е. всех маневренных войск[94], которыми он тогда располагал. Он лично выехал на рекогносцировку, оставив колонну легионеров, следовавшую за ним. Войско помпеянцев под командованием Лабиэна включало 8000 нумидийской конницы, 1600 галльских и германских всадников, а также многочисленную пехоту. Лабиэн построил их в плотную линию, где всадники располагались гораздо ближе друг к другу, чем обычно, и с большого расстояния Цезарь ошибочно принял их за тесный пехотный строй. Исходя из этого, он подтянул свои войска и выстроил их в одну линию когорт. Такое построение редко встречалось у римлян (обычно за первой линией стояла вторая, а третья находилась в ближнем резерве), но противник был гораздо более многочисленным, и Цезарь решил, что будет лучше растянуть линию, чем подвергнуться угрозе фланговой атаки противника. Его небольшой конный отряд был разделен между флангами, а лучники выдвинуты перед строем. Он был готов, но не атаковал, так как не хотел начинать бой до тех пор, пока это не будет необходимо. Внезапно Лабиэн приказал своей коннице рассредоточиться по обоим флангам. Нумидийские легковооруженные пехотинцы устремились вперед от главной линии, а легионеры Цезаря выступили им навстречу. В этой кампании, до сих пор ограничивавшейся мелкими стычками, они впервые столкнулись с характерной тактикой местных войск. Фланговый натиск заставил конницу отступить, но в центре легионеры никак не могли приспособиться к противнику, который быстро отступал, но с такой же скоростью возвращался обратно и при этом осыпал римлян градом дротиков. Они были особенно уязвимыми перед метательными снарядами, нацеленными в их не защищенный щитом правый бок. Индивидуальное преследование противника было опасным, так как проворные нумидийцы легко заманивали в ловушку одного или нескольких легионеров, отрывавшихся от строя. Цезарь запретил солдатам выходить более чем на четыре шага вперед от главного строя когорты [11].

Римская линия находилась под большим давлением, хотя вражеские дротики больше ранили, чем убивали солдат. Многие легионеры были неопытными воинами и начинали нервничать. Цезарь, как обычно, напустил на себя подчеркнуто спокойный вид и вдохновлял их своим примером. Во время этого боя он с большим успехом, чем в битве при Фарсале, привел в чувство одного знаменосца, который уже собирался бежать. Цезарь схватил его за плечи, развернул обратно и сказал: «Смотри, где неприятель!» Пока он старался успокоить колеблющихся легионеров, Лабиэн осыпал их насмешками, разъезжая верхом перед вражеским строем. Вот как этот эпизод описывает автор «Африканской войны»:

«Лабиэн верхом с непокрытой головой разъезжал вдоль первой линии; он одобрял своих, а иногда обращался к Цезаревым легионерам со следующими словами: Что ты там, новобранец? Ты такой задорный? Даже и вас он одурачил своими речами? На большую опасность он, по правде сказать, толкнул вас. Я вас жалею.

Тогда один солдат сказал ему: Я, Лабиэн, не новобранец, но ветеран Десятого легиона. Тогда Лабиэн говорит: Я не вижу здесь знамен Десятого легиона. Тогда солдат отвечал: Теперь ты узнаешь, кто я. С этими словами он сбросил с головы шлем и, пустив изо всех сил копье, которое нацелил на Лабиэна, тяжело ранил в грудь его коня и прибавил: Лабиэн, знай, что это в тебя целится солдат Десятого легиона» [12].