Юми и укротитель кошмаров

– Хорошо, не на коленях, – сказала Юми, обходя Художника по кругу. – Попробуй на корточках. Так сможешь больше шевелиться, а одежда будет чуть лучше проветриваться.

– Камни жутко горячие, – пожаловался Художник. – Мне бы перчатки или что-нибудь в этом роде.

– Привыкнешь, – отрезала Юми.

– Тогда жди. Так мы сегодня далеко не продвинемся. Буду поднимать камни и сразу же ронять.

Она посмотрела на него чуть ли не с презрением и послала за рукавицами к Лиюнь. Опекунша раздобыла пару в городе, благо тот начинался неподалеку, в нескольких шагах от ритуальной площадки. Площадка располагалась на открытом пространстве посреди бывшей каменоломни; раскаленные камни лежали под ногами и за низкой оградой.

К счастью, Лиюнь удалось разогнать большинство зевак. Единственными зрителями остались служанки и несколько городских старейшин, с недоумением обсуждавших происходящее. У всех имелись бороды, как у персонажей на старых картинах в мире Художника, но одежда была незнакомой и чересчур яркой по сравнению с поблекшими от старости черно-белыми фотографиями, по которым Художник судил о прошлом своей планеты.

Сам город насчитывал от силы сто домов. Посередине находилось странное приспособление для сбора воды, а по левую руку от Художника в воздухе кружил целый сад фруктовых деревьев.

– Почему нельзя потренироваться там? – указал он, утирая пот со лба. – Я хочу в тень. Там я не помру от жары.

– Жара в основном исходит от земли, – хмуро ответила Юми. – Среди деревьев не намного прохладнее. К тому же ритуальная площадка здесь. Потребуешь, чтобы горожане перетащили все камни ради твоего удобства? Хочешь опять устроить скандал?

Скандал? Ну разумеется.

Художник получил рукавицы и сунул в них руки, досадуя на то, что приходится надевать еще больше. Он готов был поклясться, что этот день жарче прежних, а от яркого солнца легче не становилось.

– Итак, – приступила к уроку Юми, – первый шаг – научиться оценивать камни. Чтобы правильно их складывать, нужно соблюдать равновесие, а для этого необходимо учитывать характеристики каждого камня. Возьми один и подержи.

Художник взял. Камень как камень.

– Приглядись, – продолжила Юми, обходя своего ученика. – С одного конца он утолщен, как луковица, с другого более узкий. Следовательно, его центр тяжести ближе к широкому концу. Имея представление о центре тяжести, можно создать иллюзию, будто одна сторона камня невероятным образом парит в воздухе, а штука всего лишь в том, что другая сторона достаточно тяжела, чтобы уравновешивать камень. Впечатление можно усилить, с точностью расставив другие камни.

– То есть мне нужно следить за центром тяжести и быть точным, – произнес Художник. – А ты вроде говорила, что сложение камней – это искусство.

– Любое искусство заключается в точности.

– Вовсе нет, – возразил Художник, перекладывая камень из руки в руку. – Для искусства важнее всего чувства и эмоции. Ты выпускаешь их на волю и делишься ими с другими людьми. Через искусство ты передаешь правду о себе. Как бы разрываешь свою грудь и выставляешь напоказ душу.

– Красивые слова, – ответила Юми, – но бессмысленные. Поэзия – роскошь. А мы…

– …на роскошь не претендуем?

– Вот именно.

– Какая дурость. – Художник выронил камень. – Юми, твой мир устроен глупо. Тебе нужен не герой, а счетовод.

Она просверлила его взглядом. Твердым, настойчивым.

– Ладно, – сдался Художник, снова взявшись за камень. – Как мне их складывать?

– Пока никак, – ответила Юми. – Брось этот и возьми другой. Сегодня учимся взвешивать камни.

– Серьезно? Я буду весь день их поднимать, и только?

– Да. И завтра, скорее всего, тоже. Чтобы приноровиться к камням, может потребоваться неделя. Когда меня готовили, я практиковалась несколько месяцев.

– Ты… – Художник запнулся.

Он хотел сказать «ты шутишь». Разумеется, Юми и не думала шутить. Ведь шутки, улыбки и анекдоты – роскошь. Она не понимала таких вещей.

Жаль. Ведь Художник не мог представить лучшей шутки, чем та, которую Космер сыграл с ним самим.

Глава 19

Юми была в ужасе.

К такому ее не готовили. Обучать другую йоки-хидзё? Это ей не пристало. Не для этого ее избрали духи.

Ничего не выйдет. Она почувствовала, что ничего не выходит, когда Художник оказался упрямым учеником. Впрочем, она и сама была упряма. Лиюнь постоянно напоминала, какой своевольной Юми была в детстве, как требовала объяснений, прежде чем выполнять указания.

Тем не менее… она вспомнила, как звучал голос духа, обратившегося к ней, прежде чем их с Художником поменяли телами. Что-то не так. Случилась – или вот-вот должна случиться – какая-то беда, и Юми должна ее предотвратить. Вероятно, при помощи Художника.

Духи рассчитывали на нее. Сильнее всего она боялась их подвести.

– Будь внимательнее, – сказала она Художнику, копируя интонации Лиюнь. – Не зевай.

Он вздохнул и выронил камень. Юми его подловила, когда он уставился вдаль, наверняка раздумывая о том, как еще вывести ее из себя.

– Как я должен «почувствовать» камень и «узнать» его, если ты не даешь мне времени подумать?

– Сейчас тебе не нужно раздумывать, – парировала Юми. – Для этого есть медитация.