Юмор – это серьезно. Ваше секретное оружие в бизнесе и жизни

Психологи Робин Маллетт, Томас Форд и Джули Вудзика провели такое исследование: мужчинам, у которых (в предыдущих тестах) были выявлены сексистские взгляды[137], рассказывали либо серию нейтральных шуток, либо сексистские шутки[138]. Так вот те, кто слушал сексистские шутки, – по сравнению с теми, кто слушал нейтральные, – продемонстрировали более терпимое отношение к гендерному харассменту на рабочем месте и меньше раскаивались после того, как их попросили вообразить, будто они домогались женщин[139]. В похожем исследовании, проведенном Томасом Фордом, Кристи Боксер, Джейкобом Армстронгом и Джессикой Эдель, мужчины-сексисты, которые смотрели сексистские комедийные сценки, рекомендовали урезать финансирование женской организации в большей степени, чем других студенческих организаций университета, по сравнению с теми, кто смотрел несексистские комедии[140]. Аналогичные выводы верны и в отношении уничижительного юмора, сосредоточенного на расовой принадлежности, сексуальной ориентации и других областях идентичности.

Проще говоря: оскорбительный юмор не просто крушит границы или усугубляет разногласия. Он может усугубить предрассудки и повлиять на поведение тех, кто придерживается предвзятых взглядов. И это еще больше разъединяет людей.

Но как же насчет рекламы «Карт против человечества для Нее», спросите вы? Сексистской до мозга костей. Или взять статью «Угонщики удивлены, обнаружив себя в аду» из выпуска The Onion 9/11, которая опирается на искаженные представления об исламской вере. Вызывают они разногласия или же используют юмор как инструмент, чтобы подчеркнуть полную абсурдность определенных стереотипов?

Грань не всегда ясна. В конечном счете проблема разногласий сводится не только к шутнику, но и к адресатам шутки и к тому, почему они смеются. Другими словами, вопрос в том, смеются люди над очевидной и преднамеренной нелепостью шутки – несоответствием между реальностью и тем, что говорится, – или они смеются, потому что шутка подтверждает стереотипы?

Опасность в этой напряженной ситуации кроется в том, что Сара Сильверман назвала смехом с «полным ртом крови» (а Скотт Диккерс, основатель The Onion, окрестил «кровавым смехом»): это дикий хохот того, кто интерпретирует сомнительную шутку не как критику или комментарий к отвратительному оскорблению или стереотипу, а как их одобрение. В этом реальный риск, связанный с территорией юмора, и вот почему нам всем необходимо прислушаться к правилу номер один The Moth для сторислэмов: не делайте идентичность другого человека опорой, сюжетной точкой или кульминацией шутки.

Это не значит, что мы не должны использовать юмор из-за страха последствий. (Совсем наоборот – как, надеемся, вы поняли из предыдущих глав, освещающих благотворную силу юмора.) Скорее наша обязанность – осторожно лавировать в этих серых зонах. Ориентироваться на культурные и личные особенности, признавать и исправлять ошибки, а также понимать влияние нашего юмора – особенно когда он используется в качестве мощного инструмента для освещения проблем социальной несправедливости. Повторяя слова автора бестселлера (и самопровозглашенного профессионального нарушителя спокойствия) Лувви Аджайи: «Нам нужно привыкнуть выходить из зоны комфорта, говоря непростую правду, когда это необходимо». Не избегайте неудобных разговоров, когда слышите юмор за гранью – стремитесь к сопереживанию, осознанию и переменам.

Если коротко: многие шутки – многие обязательства.

Используйте этот дар во благо.

Глава 7,5. Почему юмор – секретное оружие в жизни

Чувство юмора – это необходимая броня. Радость в сердце и улыбка на губах говорят о том, что человек в глубине души довольно хорошо разбирается в тонкостях жизни.

Хью Сайди

* * *

Вот и подошла к концу эта книга. Теперь вы знаете (мы надеемся), как наполнить свои рабочие будни юмором и легкостью и почему это так важно. Но есть еще кое-что: когда рабочий день закончится, вы отправитесь домой – проживать свою насыщенную, красивую и сложную жизнь. И что тогда?

Как вам уже известно, последние два десятилетия Дженнифер исследует стимулы человеческого благополучия: как люди обретают смысл своей жизни, чем смысл отличается от счастья и, наконец, как спроектировать достойную жизнь?

Эта работа по большей части стала откликом на сожаления умирающих. Интерес Озабоченность Дженнифер смертью началась рано: ее мать почти 40 лет проработала волонтером в хосписе, так что Дженнифер выросла на историях о людях, которых поддерживала ее мама, и о том, чего они желали в последние дни своей жизни[141].

Слушая эти пожелания, она стала замечать, что они сводятся к нескольким темам: смелость, искренность, присутствие, радость и любовь.