Юная Спасительница (СИ)

Впрочем, принимаю к сведениям, что с учетом вставшей ситуации мои попытки помочь Карлу с такой мелочью оказываются некстати. Не говоря уже о глубоко засевшем в парне комплексе из-за глаза. Я еле слышно шевелю губами:

— Ты меня прости, — и демонстрирую Граймсу свою нескромную улыбку.

— Ничего, — качает головой и продолжает созерцать что угодно, но не меня. Избегает зрительного контакта, что коробит меня. Больше ни слова не произносится; мы стоим друг напротив друга в тени, откинутой нагроможденными один на другой ящиками. В голову закрадывается мысль, что лучше бы я ослепла — видя перед собой Карла, который на голову выше меня, сердце, походу, зачинает марш. Удар за ударом, так быстро и сильно… Этот стук отдается все ниже и ниже. Кажется, он и становится причиной появления стаи мотыльков в животе. Колени затевают усилить дрожь, что я побаиваюсь не устоять. Вовремя же…

— Так что именно ты хочешь обсудить в данном случае?

Карл приоткрывает рот, вздыхает. Чувствую, что он хочет подогреть интерес и как минимум просто сформулировать мысль, но я не терпеливая. Не в силах выжидать момента, я бесстрастно беру контроль над ситуацией. Как бы уголки губ не пытались сползти вниз, словно бечевой я тяну их наверх; ухмылка придает мне уверенности, когда на деле меня подавляет абсолютно любая неблагоприятная весть, тягостный настрой беседы, да и вообще что-либо, помимо сказок с предсказуемым счастливым эпилогом.

— Наверное, ты дашь мне пару советов о самоконтроле. Знаю, вышло очень неделикатно, опрометчиво — называй как хочешь, — но от своих слов не откажусь. Знаю-знаю, мне нужно работать над собой. Что, удивлен? — вылупленные из орбит глаза Карла сподвигают на множество шуток, которые являются местью за все прошлые колкости Граймса. — Неужели это тот самый Карл-мать-его-Граймс, который хотел поведать о чем-то важном, но запнулся и принялся мычать, как корова, а Челси-блять-Лоуренс сделала все за него.

Конечно я преувеличила несобранность Карла. Он был близок к тому, чтобы аккуратно подкрасться к этой теме и при этом не задеть мою язвительную задницу, и я его перебила. Лаконично пересказала суть обращения, озадачив парня, и показала свои навыки сатиры.

Карл же быстро меняется в лице. Физиономия становится, как завсегда, дружелюбной и потешной.

— Нет, удивлен тем, что такая дурында схватывает все налету, — одна рука обвивается вокруг грудной клетки, а вторая ложится перпендикулярно ей, упираясь локтем в предплечье. Еще бы обхватить подбородок и насупить брови и будет копией какого-нибудь философа. Карл видимо пыжится, и о бинго!.. Секундно потирает подбородок, хмурит брови, после чего убирает конечности от лица. — А если серьезно, то мне не до шуток. Не сейчас.

— Да к чему серьезность? Мы ведь не на похоронах, — отмахнувшись, скрещиваю ноги, и из-за внезапности поступи Карлу, наверное, подумалось, что я собираюсь покинуть его. В спешке он хватается за мое плечо, которое не так давно было прострелено. Не то чтобы это болезненно, но определенно вызывает чувство дежавю. И незначительное содрогание. — Полегче, шериф, я никуда не ухожу. Не сейчас, — мы оба посмеиваемся с моей отсылки. Его улыбка согревает меня, ведь в наше время радостные события такой феномен…

Пожалуйста, лишь бы этот момент длился вечно.

Воззрение Карла опять наполняется стеклянностью, когда он отрывает от меня взгляд и предпочитает некую невидимую точку, вырисовавшуюся на стене, позади меня.

— У моего отца был хороший друг, по совместительству коллега, Шейн. Мы всей группой искали дочь Кэрол и мою подругу, Софию. — У Кэрол была дочь? Это весьма неожиданно. Думать не хочу о том, как ей тяжело пришлось после смерти дочери… — И когда мы ее нашли, Шейн тоже вышел из себя. Она была уже обращенной, запертой в сарае человека, который верил, что ходячие обычные больные и есть шанс их излечить.

С присущим мне скепсисом щурюсь.

— Дай угадаю, сперва все шло как по маслу, но после того случая стало ясно, что Шейн сходит с ума, а после он попытался убить кого-то из ваших, — отмечая про себя до безобразия сильное удивление Граймса, продолжаю уже более спокойный тоном, без прежнего запала: — Как? На своем пути я встречала много поехавших. Карл, когда этот мир покатился в три жопы, ты был ребенком. Твое восприятие было дру…

— Хочешь сказать, что я преувеличиваю?

— Именно.

Устало вздыхает, и на его лице большими буквами написано, что он прекрасно понимает, что в какой-то мере переборщил со сравнением.

— Все равно, Челси, тебе стоит поучиться самообладанию. Ты была вне себя от ярости, и все потому, что услышала противоположное своему мнение. Главное, чтобы эта своеобразная жажда отомстить ходячим не сделала тебя другим человеком.

Под его пристальным взглядом хочешь-не хочешь, а пообещаешь взять себя в руки. В конечном итоге, я перегнула палку тогда.

— Придурошный, ты заставляешь меня каяться.

— Не благодари, — растягивает губы в улыбке. Морщинки, тянущиеся от носа к правому краешку рта, не остаются проигнорированными.

Складываю руки на груди и опираюсь на левую ногу.