Юнг и Паули

Аналогично, в психологии бессознательного существует двойственность сознания и бессознательного. Некоторые рассматривают бессознательное как отсутствие (privatio) сознания, противоположная же точка зрения — рассматривать архетипы как реальность в метафизическом пространстве. С такой позиции психология бессознательного предлагает возможность осознания.

Обращаясь к психофизической проблеме, Паули призывал к установлению сбалансированных отношений между двумя аспектами реальности — материальным и психическим. То, что в «Ответе Иову» эта связь была пропущена, заставило его заметить: «До тех пор, пока четверичности [психе и материи] подвешены «в небесах» вдали от человека … ни одна рыба не будет поймана, иерогамия не будет достигнута, а психофизическая проблема останется нерешённой»[239].

С помощью своей интуиции и при содействии Юнга Паули разглядел, что психофизическая проблема тесно связана с иррациональной активностью материи и психе, иррациональной в платоновском смысле — невозможно понять сущность ни одной из них. Он полагал, что чтобы постичь проблему, ему нужно прийти в согласие с материализмом и психизмом (то есть противоположностью материализма). Последний термин относится к индийской философии и к философии Шопенгауэра, на чьи идеи оказали влияние восточные философы. Паули выражал свою неприязнь к рассмотрению всего через призму психологии. Он не критиковал психологию как таковую; он возражал против неправильного её применения. С характерной для него резкой прямотой он изложил это Юнгу в примечании к письму:

Более того, будучи психологом, вы испытываете понятную робость перед всеми явлениями, не относящимися к чисто психическим. И как всё, к чему прикасался царь Мидас, превращалось в золото, так и мне порой кажется, что всё, что вы наблюдаете, становится психическим и только психическим. Эта боязнь непсихического, возможно, была также и причиной того, что вы не упомянули психофизическую проблему в своём «Ответе Иову»[240].

Тогда как алхимики угадывали магическое символическое содержание в материи, что Юнг приписывал пробуждению их психических глубин, с точки зрения Паули физики открыли, что у материи есть собственный иррациональный аспект (не доступный пониманию), который он считал символической действительностью в собственном праве. Он утверждал, что полностью духовная цель, без признания символической иррациональности в материи, не соответствует времени, в которое мы живём. Слишком ясно было показано, как человеческий дух может использовать новообретённую энергию в материи для демонических целей. Но психологизировать этот процесс без понимания того, что в материи существует иррациональность, значило видеть лишь половину проблемы.

Поскольку наука — продукт разума, она всегда содержит высказывания о человечестве. Для Паули это означало, что решение психофизической проблемы лежит в понимании того, что учёный и наука составляют одно целое. Хотя четверичность, означающая целостность, значима и для науки, и для людей, только из целостности человека естественные науки помогут почерпнуть динамику четверичности, отражая саму человеческую личность. Таблица аналогий Паули была призвана подчеркнуть, насколько тесной является эта связь.

Паули посвятил письмо лично Юнгу, предлагая «назвать эти фрагменты философии «критическим гуманизмом»»[241].

Глава 8. Четыре кольца: Архетип целостности

Только из собственной совокупности возможно создать модель целостности.

К. Г. Юнг

1952 год подарил Паули углублённый психологический опыт, стимулированный прочтением «Эона» и «Ответа Иову». Он осознал, что центральное значение в области психофизической проблемы и в понимании природы имеет Эрос. После прочтения «Эона» Паули начал воспринимать самость как динамическую, преображающую сущность, способную устранить раскол между психе и материей вместе с его моральными и этическими последствиями, особенно в научной сфере.

Сон о китаянке, последовавший за прочтением «Ответа Иову», показал Паули, что ему нужно осознать для соединения противоположностей. Последующее путешествие в Индию усилило это понимание, явив ему расцвет противоположностей внутри божественного образа. В конце года Паули получил от Юнга ответ на своё письмо.

Ответ Юнга Паули