Читаем Юнг и Паули полностью

Ритмический танец китаянки требовал внимания Паули. «Основываясь на долговременном опыте, — писал он Юнгу, — я заключил, что выраженное [во сне] чувство ритма связано с внутренним восприятием архетипических последовательностей». Из посещения острова Элефанта возле Бомбея он помнил, что Шива, Повелитель Танца, воплощает тот же мотив, тот, в котором «ритмическая концепция превращения души — в первую очередь не во времени»[235]. Углубление в эту заумную область лежит за рамками нашего исследования. Однако высказывание Марии-Луизы фон Франц, одной из коллег Юнга, содержит такой взгляд на ритм, который охватывает не только время, но и пространство:

[То, что энергетические ритмы атомов остаются неизменными,] привело к популярной гипотезе о том, что у вселенной есть единственный базовый ритм, на котором, может быть, нужно основывать всю концепцию физического времени. По Эддингтону, наше измерение времени основано на временной периодичности квантово определённой структуры, и если мы рассмотрим эту структуру в четырёх измерениях, периодичность во времени превратится в решетчатую структуру. Однако периодичность — не что иное как ритм[236].

Как нуминозный символ целостности, китаянка объединяла психе и материю. Её танец перемешивал противоположности: высшее и низшее, внешнее и внутреннее, — приводя к «становлению» осознания трансперсональной реальности. Мотивированный этими нуминозными образами и мотивами, Паули в третьей части письма поставил себе задачу найти слова, подобающие «новому профессору».

Быть или не быть

Насущной необходимостью для Паули было узнать, что от него хотят услышать «незнакомцы». Перефразируя ответ Кеплера Фладду, он искал такие слова, которые будут не просто «держанием хвоста в руке», под хвостом подразумевается теоретическая физика. Напротив, он задавался вопросом, как ухватить голову (психе) «и не быть поглощённым … или только мечтать». Хотя он не мог предсказать, чего потребует новое соединение психе и материи, хвост в руке давал ему надежду на то, что когда-нибудь он сумеет охватить ещё и голову.

Чтобы прояснить соотношение между физическими и психическими процессами, Паули составил список аналогий, представленный ниже.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары