Юнг и Паули

Теперь эксперименты, проводимые Эйнштейном-Мастером, видны Паули, в отличие от предыдущих снов. Однако то, что находится за экраном, разглядеть нельзя. Паули рассматривал лучи как символ автономной энергии бессознательного. Объект, возникший на экране, символизирует осознание архетипической формы, напомнившей Паули листок клевера. Также он связал его с хтонической триадой, зеркальным отражением триады пап из второго сна. Паули заметил, что с постепенным осознанием хтонической триады тёмная анима потеряла свою силу (и была заменена доминирующим архетипом). Дети же остались как будущий потенциал.

Сон одиннадцатый: 12 августа 1955

Новый дом … официально поступает в наше с женой распоряжение. Мы с ней долго обсуждаем, что будем делать с нашим старым домом. … Наконец решаем, что будем время от времени туда наведываться. Итак, мы принимаем приглашение поселиться в новом доме.

Я оказываюсь на тропинке, ведущей через поля и луга в новые земли. Решено; дома находятся там. Я встречаю своего коллегу Йоста, который присоединяется к нам[399]. Затем я вижу и «Мастера»[400], стоящего у тропы.

Осознав образ листка клевера, Паули смог взять жену с собой в новый дом, где ранее она не могла появиться. Новый дом теперь можно обживать. Более того, встреча Паули и Мастера (мудреца) на этом пути означает новое развитие. В Уроке игры на фортепьяно главной целью Паули было развитие отношений с Мастером.

Следующий сон, также «фундаментальный», последовал через два месяца.

Сон двенадцатый: 24 октября 1955

Я путешествую. Передо мной появляется картина окрестностей, затем расписание движения экспресса, который в 17 часов отбывает неизвестно откуда и идёт всего лишь с несколькими остановками.

Появляются моя жена и друг-швейцарец (не физик) — назовём его Икс. Моя жена говорит, что сейчас мы будем слушать известного проповедника. Мой друг Икс сразу начинает ворчать, что это наверняка будет ужасно скучно. Мы втроём входим в церковь, где уже ждут какие-то незнакомые люди. В церкви стоит большая школьная доска, и я пишу на ней длинные формулы. Они касаются, в частности, теории магнитных полей и содержат множество знаков «плюс» и «минус». Одно из выражений выглядит так: + … µHN/V (H всегда обозначает силу магнитного поля).

Теперь входит «важный незнакомец», тот самый знаменитый проповедник, «Мастер». Не обращая внимания на людей, он подходит к доске, бросает взгляд на формулы, остаётся ими доволен и начинает свою речь на французском.

"Le sujet de mon Sermon sera ces formules de M. Le prof. Pauli. II y a ici une expression des quatre quantites" [Предмет моей проповеди — формулы профессора Паули. Они выражают четыре величины]. Он указывает на формулу µHN/V.

Он делает паузу. Слышны крики неизвестных слушателей: Parle, parle, parle! Но в этот момент у меня начинает так сильно биться сердце, что я просыпаюсь[401].

Этот сон продолжает развивать тему четвёртого сна, в котором Паули чересчур легкомысленно отнёсся к вишням. Здесь архетипический источник естественных наук приобретает религиозный аспект. Необходима эмоциональная реакция на архетипическую основу естественных наук, чтобы они могли найти своё место в религии целостности. Так Паули понимал свою функцию в церкви.

Нежелание друга слушать проповедь представляет антипатию самого Паули к религии, в которой недостаёт «вишен» и науки. Но его жена развивает действие во сне, приводя обоих мужчин в церковь, где Паули без малейшего сомнения начинает писать на доске математические символы, описывающие магнитное поле. Магнитное поле — термин нейтрального языка, оно соединяет противоположности (как в случае с северным и южным полюсами магнита). «Знаменитый проповедник» сразу понимает формулы, написанные Паули. Он обращает особое внимание на формулу с четырьмя величинами: µHN/V. Это выражение состоит из двух частей: µH — магнитное поле, которое, как указывает Паули, создаётся полярными источниками. По предположению Маркуса Фирца, N/V может означать количество атомных (магнитных) диполей в заданном объёме. Выражение в целом Мастер определил как четверичную структуру. Вместо «скучной проповеди» он начинает говорить о символическом значении данной формулы, и незнакомцы воспринимают его речь с энтузиазмом.

Паули предложил следующее толкование: «В церкви, в новом доме, я свободен от пар противоположностей, в мире с собой. Моя жена со мной, и нет больше ни двух писем, ни двух языков, но всё фокусируется на одном центральном объекте — священнике. Если бы я не проснулся от столь сильного возбуждения, он бы продолжил говорить»[402].

В качестве продолжения комментария к этому внутреннему путешествию Паули приложил к письму отчёт о некоторых событиях, последовавших непосредственно за финальным сновидением серии. Он озаглавил его: «Частное продолжение истории о смерти и возрождении»[403].