Юнг и Паули

Если отсылка к этому монологу кажется вам чересчур мелодраматичной, вспомните, что сны могут быть театральными. Их тонкости и далеко простирающиеся связи обращают наше внимание на то, что Паули любил называть обратной стороной — мысли, которые следует осознать, если мы не хотим оставаться «однобокими». В этом свете сон об искуплении Валленштейна сообщил Паули о судьбе, которая находится вне его контроля, одновременно открыв его регрессивную тоску по свободе действий. Паули принял вызов — и должен был прожить большую часть жизни, осознавая этот конфликт.

Сон шестой. 6 сентября 1954

Идёт великая война. «Политические новости», которые я хочу передать остальным, не пропускает цензура. Появляется мой коллега-математик А. со своей женой. Он говорит: «Для изоморфного будут построены соборы». Затем следует ещё множество слов и написанных фрау А. текстов, которые я не могу прочитать (я просыпаюсь в чрезвычайном возбуждении)[391].

Этот сон, как и предыдущий, Паули считал «основополагающим». В то время, как опасность ядерного пожара («великой войны») витала в воздухе, это был лишь симптом того, что Паули воспринимал как «религиозную проблему». Введение собора в качестве «нового дома» имело отношение как к культурным корням, так и к его собственным. Сон выражает мысль о том, что ритуалы должны воспроизводиться коллективно (путём multiplicatio) в схожих формах. Сон о Валленштейне также касается этой темы и сообщает о необходимости нового религиозного мировоззрения. Для этого должно произойти coniunctio на коллективном уровне. Паули верил, что это свершится, пусть и в далёком будущем, на индивидуальной основе через multiplicatio архетипа.

Далее сны переключаются на самого Паули.

Сон седьмой: 30 сентября 1954

Мы с женой находимся в нашем доме, расположенном в тропиках. Кобра поднимается с пола комнаты. Я понимаю, что она не причинит мне вреда. Я стараюсь воспринимать её как дружелюбное существо, по возможности без страха, и мне это удаётся. В результате она действительно не представляет для нас никакой угрозы.

Затем вторая кобра появляется из земли перед окном дома. Я понимаю, что она ищет не нас, а первую кобру. Эти две змеи — пара, одна из них мужского рода, другая — женского.

После того, как я привыкаю к присутствию рядом пары кобр, я слышу голоса двух знакомых физиков — Б. (швейцарца) и К. (датчанина). Вслед за этим я вижу их перед домом[392].

Паули связал кобру в комнате со светоносным змеем, гностическим nous (греч. ум или дух), который окольными, меркурианскими путями приводит к освещению сознания. Это воздушный дух. Вторая кобра ассоциируется с физисом и имеет хтоническое происхождение. Сон показывает желание хтонической стороны бессознательного присоединиться к воздушному духу, чтобы совершилось coniunctio. Два физика, по контрасту с кобрами, принадлежат к сознательной области вне личности. Вместе четыре эти персонажа образуют мандалу. Мы можем вообразить, что физики представляют пока не определённую пару противоположностей.

Следующие сны освещают дальнейшие аспекты coniunctio.

Сон восьмой: 30 октября 1954

Появляется Бор и объясняет мне, что разница между v и w соответствует разнице между датским и английским. Я не могу остаться только с датским и должен двигаться к английскому. Затем он приглашает меня на большую вечеринку в своём институте, который заново отремонтировали (новый дом). Прибывают другие люди: некоторых я знаю, других вижу впервые, и все они собираются на вечеринку. Теперь на заднем плане я слышу итальянскую речь. Я вижу незнакомого пожилого датчанина с женой и своего коллегу из Цюриха — Йоста (профессор теоретической физики и близкий товарищ Паули). Я понимаю, что эта вечеринка — крупное и важное мероприятие.

Я просыпаюсь в напряжении, и на ум не приходит слово vindue (датск. «окно»), так что я причисляю и его ко сну[393].

Йост и Бор — пара противоположностей. Йост представляет рациональный скептицизм Паули, а Бор — необходимость расширения его видения.