Юность

— «Да знаю уже! А почему нового? Меня и Яша вполне устраивал!».

— «Так он уже по возрасту выбыл! К тому же он член партии!».

— «А кого нового выбирать будем?».

— «Собрание решит! Хочешь, тебя выберем?!».

— «Нет! Лучше тебя! Если бы я не учился, то можно было бы ещё и подумать! А так — нет! Кстати! Я завтра не смогу! У меня семинар и я записан отвечать!».

— «Ничего, пропустишь!».

— «Вить! Я уже в Плехановском напропускался, и меня выгнали! Так что уволь!».

— «Так это же твой долг, как комсомольца!?».

— «Мой главный долг, как человека и гражданина — это, прежде всего, хорошо учиться в институте!».

— «Ну, как знаешь!? Собрание решит, что с тобой делать!?».

— «А ты на собрании объяви, что я выдвинул твою кандидатуру, как самого стойкого и принципиального! Хочешь, письменно напишу?».

— «Да не надо! Хорошо! Объявлю!» — отвернулся Самохин, скрывая удовольствие и радостную улыбку.

— Жалко всё же, что я на собрании не буду!? Ведь можно было как бы, между прочим, сесть рядом с Таней или поблизости от неё?! Ведь как хорошо было, когда я поделился с Жаком по поводу моего отношения к ней, попросив его подыгрывать при случайных встречах своими комплиментами, восхвалениями и восхищениями в мой адрес?! — чуть сожалея, вспомнил он.

И через день Платон уже поздравлял голубоглазого блондина Виктора Самохина с избранием секретарём цеховой комсомольской организации.

— «Платон! А ведь большинство хотело тебя избрать! Даже не смотря на твоё отсутствие! Но поскольку ты сам отсутствовал, то по уставу так не положено! И я всем объявил, что ты предложил мою кандидатуру! И тогда избрали меня! Так что спасибо тебе!» — чуть ли не подобострастно пожал Виктор руку Платону, поправляя очки на переносице.

Тут же подошёл и Яша Родин, отводя Кочета в сторону.

— «Платон! По-моему тебе пора вступать в партию!? Ты у нас в цехе самый достойный! И это мнение всех партийцев!» — улыбаясь, вкрадчивым голосом предложил тот.

— «Яш! Мне конечно это слышать приятно! Политически я готов к этому! А вот по работе, я считаю, что ещё не достоин этого высокого звания! Так что давай пока немного подождём, когда я подтянусь в передовики производства!» — в ответ предложил ему раскрасневшийся Кочет.

— Во, здорово! Меня уже в партию зовут!? Надо теперь и по работе подтянуться! Скажу об этом родителям! — про себя радовался Платон.

А дома мнения родителей разошлись. Если мать полностью поддерживала сына, то отец настаивал на немедленном согласии с вступлением в партию.

— «Сын! Куй железо, пока горячо! А то в другой раз тебе это никто не предложит! Или какие-нибудь разнарядки будут! Это ты сейчас рабочий, а их принимают преимущественно! А потом ты станешь инженером и надолго застрянешь в очереди конкурентов! Так что давай, немедленно действуй!» — напутствовал он сына.

И Платон с ним мысленно согласился. Но самому первому говорить об этом с Яшей Родиным он постеснялся, ожидая пока тот снова не обратится к нему. Но время шло, а Яша молчал.

— Ладно! Подожду! Мне всё равно пока некогда! А то будут давать всякие партийные нагрузки!? Начнут на молодом ездить! А когда их выполнять? Так что ждём и работаем! — успокоившись, решил он.

А поскольку заказов у Кочета было немного, то периодически ему опять стали давали халтуру.