Юность

Урга-а-а-а — боевой клич орочьих всадников. Ну надо же что-нибудь кричать от страха. По-моему, тут было из-за чего кричать — впереди лагерь, а в нем до хрена и еще немного воинов. А за спиной более сотни разъяренных брунгов. Так что имею полное право на легкий испуг.

Так я и мчался через весь лагерь, стараясь не останавливаться. Хоть и с трудом, но прорвался к центру лагеря, сбивая солдат, что в панике начали метаться. За моей спиной шло напролом стадо. Оно уничтожало все живое на своем пути. В отличие от меня, брунги не были стеснены в своих маневрах, хотя и не стремились кого-либо или что-либо обходить. Рассуждая на манер носорога, кому надо тот отойдет, а нет — земля тебе пухом. Плюс поводки, палатки и костры — все это замедляло их и даже останавливало, давая мне шанс.

Когда я уже поверил в свое спасение, опять начало везти как утопленнику. В центре лагеря народ собрался в строй и поблескивал копьями. Я на секунду замешкался и выстрелил из арбалета в самого активного. Вроде даже попал в него, погнал хорга прямо на строй и мысленно представил, что мы перепрыгиваем, а не пробиваем строй копейщиков. Ура! У меня получилось: мы перепрыгнули и вырвались из лагеря. Забравшись на холм немного в стороне, я стал смотреть на битву, давая возможность немного отдохнуть хоргу. Он дышал как загнанная лошадь, да и сам я держался даже не из последних сил, а чисто на природном русском упрямстве.

Внизу разворачивалась настоящая драма. Там кипела бойня, только кое-где были очаги сопротивления, а так всех затаптывали брунги. Воины не убегали, а стояли насмерть и умирали под тушами животных, но иногда забирали их с собой. Внизу постепенно таяли оба войска, а я стоял на вершине холма, не в силах уйти и отвести взгляд от побоища. Примерно через полчаса подбежали псы и сразу упали на животы у моих ног. Я мысленно поблагодарил, что они не бросили меня в беде. А у самого потеплело немного на душе — в такие моменты понимаешь, что ты не одинок в этом магическом мире. В лагере внизу уже заканчивалась бойня, там остался только круг примерно из двадцати бойцов. Они стояли плотно друг к другу и умудрялись сдерживать двухтонных животных. Да и самих брунгов осталось с десяток особей, все они были, скорее всего, мужского пола, телята и самки уже все были убиты, как самые слабые особи.

Вот самый большой из них взревел, и все оставшиеся в живых брунги стали сбегаться к нему. Они выстраивались в своеобразный клин и готовились к единому рывку. Повстанцы срочно перестраивались в две шеренги, и тут я увидел, что часть этих бойцов были с четырьмя руками, и ростом они выше людей и намного шире в плечах. Вот почему они выжили и дали отпор: каждый из них держал по два копья и, один конец уперев в землю, тем самым умудрялся сдерживать напор животных, а люди их уже добивали.

Брунги оказались тоже не пальцем деланные, самый крупный бык издал трубный звук и собрал остатки стада. Когда они образовали подобие клина, повел их в атаку, в последний момент они разделились на три клина. Первый ударил в центр, а два других зашли с боков и разбили строй. Дальше у них уже бой шел не строй на строй, а одиночные схватки. А брунги не так просты оказались, вон как себя ведут. Нет, на них я больше не буду охотиться, ну его на фиг.

Что за мир, куда ни кинь — всюду полуразумные твари. Обыкновенные быки не разделились бы на три клина. Пока я так размышлял, схватка подходила к концу: четверорукие бойцы добивали последних двух быков. Правда, их осталось всего трое, и они были изранены настолько, что еле стояли на ногах.

— Ну что, мое воинство, будем добивать их или просто поедем отседова от греха подальше? А давай попробуем добить, сразу и отомстим за храм, и к тому же вон сколько добычи пропадет. А мне только за шкуры брунгов по золотому обещали. Качество материала и количество дырок в них мы не оговаривали, да тут и другого добра хватает.

Вот и погнала меня жаба в бой, ну не жадность же, в самом деле. К тому моменту, как я добрался до оставшихся четвероруких бойцов, они добили быков. Правда, и в живых у них остался только один боец на ногах, а другой полулежал. Я как честный человек, немного не доезжая до них, разрядил арбалет в грудь тому, кто стоял на ногах. А чего вы хотели, честного боя между огромным четвероруким гигантом против меня? Метр в кепке и пяти лет от роду? Битва Голиафа против Давида. Ага, сейчас, шнурки поглажу и сражусь честно в моем понимании, хотя и Давид не силушкой богатырской с ним мерился, а из пращи свинцовой гирькой угостил.