Юность

— Вы просто настоящие герои, — на секунду замешкавшись, я продолжил: — И господин барон уже распорядился, чтобы вас по-настоящему наградили. — Тут я запнулся — о какой награде я говорю умирающему ребенку? Вспомнился дед, как он дорожил своими медалями и все время рассказывал, как их получил. Он всегда говорил, что это единственная ценность солдата, и чуть не убил какого-то мужика, который предложил у него их купить. — Вы герои и получите настоящие медали Грошика, я сейчас их принесу вам. — Судя по тому, как оживились пацаны, несмотря на свои раны, я задел за что-то живое.

Я отошел к своему хоргу, думая, что за медаль подарить детям или, точней, из чего ее сделать. Почти десяток воинов мгновенно предложили любую помощь. Судя по их лицам и нервной манере, они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Им легче было сойтись с врагом лицом к лицу, чем стоять и смотреть на детей. Я усиленно думал, что делать, что придумать. Даже для стимуляции мысленного процесса почесал голову, ничего не помогало. До медалей и наград для воинов в этом мире додумались, но лишь для высших чинов.

— Хрен с тобой, золотая рыбка, раз нет гербовой бумаги, обойдемся простой, — произнес я, озаренный идеей.

— Вы хотите подарить детям щенков? Да у каждого в деревне, поди, по десятку их.

— Нет, это не простые деревенские шавки, а орочьи псы. Я думаю, таких нет в деревнях.

— Да, таких продают только оркам. Я пойду тогда к барону, пусть выпишет разрешения на владение. Объясни еще разок, а мы уж расстараемся.

После разъяснений воины принялись за реализацию моей идеи в жизнь с присущей солдатской смекалкой. Первым делом они вырезали из яркого красного плаща две широкие полосы и, скрутив их в трубочку, переплели золотой нитью. Все это изъяли из скарба молодого барона. Затем сделали петлю с самым натуральным девичьим бантиком на конце, а все это творение завершала медная монетка, вставленная в золотую. Сделано было грубо и топорно, но это сейчас просто символ. Пока они возились с одушевлением медалей для пацанов, я смотался в караван и взял двух щенков.

Я управился за четверть часа, благо недалеко было. Сам караван уже остановили и готовили мою повозку для раненых детей. Схватив трех первых попавшихся щенков, я поспешил обратно. Уже почти у носилок с детьми один из щенков вырвался у меня из рук, но его тут же схватил за загривок один из моих псов, и щенок в его зубах сразу затих, глядя на мир своими смешными глазками, а пес пристроился за моей спиной. Недолго думая, я стал опускать щенков на землю, где их сразу подхватывали мои псы. Кто-то из солдат передал мне коробочку с медалями. Я сказал, что ими должны награждать только ветераны, те, кто знает цену настоящему подвигу, а не недоразумение вроде меня. Они согласились с моими доводами и заверили, что все сделают, на это попросили еще немного времени. Судя по возбужденным голосам детей, те уже изнывали от нетерпения и старались разглядеть, что происходит. Пацан, что бегал к барону, даже прыгал на месте стараясь и сообщал своим друзьям все, что удалось ему увидеть за спинами солдат. Те с трудом, но явной живостью в голосе, обсуждали между собой услышанное и делали свои предположения.

— Ой, и попадет нам от батьки, — встрепенулся вдруг один из них — Мы же не предупредили, что пойдем подвиг совершать. Да и мамка как пить даст расстроится, — продолжил он.

— Ага, как думаешь, когда она будет опять нас мокрым полотенцем гонять, батя заступится? — сделал предположение второй пацан, что лежал рядом.

— Не думаю, одна надежда на деда. Сейчас отлежимся и к нему в сараюшку прокрадемся, но так, чтобы бабка не видела, а то они на пару с мамкой нас отлупцуют.

— Что, думаешь, нам достанется, как в тот раз, когда мы на коней сели и в рыцарский набег собрались?

— Думаю, сильней! — авторитетно заявил более старший. — Мы тогда из села не успели выбраться, а тут целый подвиг совершили. Да и рубахи эти черти окаянные нам порвали. А за них нам точно достанется.

— Не робейте, герои, я за вас попрошу, — усмехнулся барон, что стоял рядом.

— А не обманете? — с сомнением в голосе спросил младший.

— Слово рыцаря! — произнес барон и ударил себя кулаком в грудь.

— Ох, хорошо, только вы останетесь у нас с ночевкой, чтобы мамка до утра успокоилась. А на сеновале знаете как хорошо спится? Нам не разрешат, но вы-то барон, вам никто не сможет запретить. — Детская логика, как всегда, на высоте.

— Вы не думайте, она у нас добрая, только расстраивается по пустякам.

И тут заиграли боевые трубы. Все выстроились в одну линию перед пацанами, держа оружие высоко поднятым. От конца строя вышел сам барон, со знаменосцем за спиной, и вновь зазвучали трубы и раздались синхронные удары оружия о щиты. Барон подошел к героям сегодняшнего дня и стал восхвалял и описывать их подвиг, а также самопожертвование, безграничную отвагу и преданность императору.