Юность

— Один гений, будь он неладен, к сожалению, из моей конторы, пошутил и назвал его Грошиком да пообещал, что он ответит за все свои грехи. Этот человек будет наказан, а отчет я отдал в канцелярию. Не думал, что побег молодого орка заинтересует вас.

— И что, его упустил целый гарнизон? Простые орки такого не учиняют. Он черный орк?

— Все гораздо хуже, — вступил в разговор человек в черном. — Не знаю, как сказать, такого никогда не было в истории. Ему помогли дети, они подняли восстание и отбили его у стражников, а самих загнали в ратушу. Сами затем сели на стенах и никого не выпускают и не впускают во внутреннюю цитадель. Пробовали отправлять погоню за ним, стражники и здесь оплошали, а охотники за головами послали куда подальше. Им, не поверите, жены запретили его ловить и пообещали тем, кто согласится, кишки выпустить.

— Надо срочно все отменять, пока не поздно, позора не оберемся, соседи непременно везде раструбят, как мы обращаемся со своими героями.

— Бедный мальчик, он совсем голодный и испуганный сейчас бежит или того хуже, заблудился где-нибудь в лесу, а все из-за ваших грубых шуток.

— Госпожа императрица, там степи, и он не совсем мальчик, он орк и к тому же черный, а они более сильные и выносливые. И осмелюсь напомнить, что он уже участвовал в боях с повстанцами.

— И что от этого изменилось, господа? Да, я, пожалуй, сообщу вашим женам, как вы обращаетесь с детьми. Я думаю, они поддержат меня! — произнесла императрица, вставая с кресла и придерживая живот. — Кстати, я с детьми и теми, кто поддержит мое мнение, переезжаю в северную часть замка. Вас же прошу там не появляться, пока вы не найдете ребенка. Это касается и вас, муж мой, и советую не затягивать с поисками, не стоит расстраивать беременную женщину, — произнесла она и удалилась из комнаты. Да и кто посмеет отказать императрице в ее просьбе.

— Поздравляю, господа, мы расстроили императрицу, — произнес император и, скомкав листок бумаги, кинул его раздраженно в угол.

— Да что с ним может случиться? Он уже победил не один десяток врагов, если только опять где-нибудь булочек объестся, — попробовал пошутить начальник полиции.

— Ну вот вы и отвечаете за его здоровье и благополучие, как и за возвращение домой. Будете давать мне и моей жене отчет каждый день. Тем более ваше ведомство пошутило, а нам расхлебывать. Да и вам, господа, стоит приложить максимальные усилия по розыску пропавшего ребенка. Все, заседание окончено.

***

Так вот, закончилось мое одиночество, на полянку за мной подъехал Стреганган. Далее мое путешествие уже проходило в огромном караване, кстати, моем караване. Когда я поинтересовался, не нападут ли на нас разбойники, раз мы без охраны, он рассмеялся и ответил, их должно быть минимум в два раза больше, чем нас, а значит, банда должна состоять минимум из сотни человек. Такую толпу не спрячешь под первым кустом и незаметно не проскочишь в город. А после первого ограбленного каравана их начнут искать и что тогда им делать? На одно ограбление толпу не соберешь, свои же сдадут. Нет в нашей империи больших банд, а десяток бандитов нам не страшен, да и им нет резона просто так умирать. Максимум, на что они способны, это ограбить одну-две телеги или напасть на карету с дворянами, там хоть и риск, но и прибыль большая будет. Бандитов стоит опасаться только в местах боевых действий, да у слабых правителей, а наш не такой. Здесь закон превыше всего, его даже князья лишний раз не преступают от греха подальше.

Нам стоило бояться только повстанцев, говорят, видели их здесь недалеко. Вроде какие-то наемники или еще не пойми кто, в общем, не местные однозначно. Помимо прочего выяснилось, что шаман не поскупился на силы и всем охотникам сделал сложные татуировки подчинения. Как я понял, в основном, два вида рабских татуировок. Первая категория — это, так сказать, слуги, они не могут наносить никакому разумному существу вреда. Второй вариант более дорогой и значительно сложнее в наложении — он уже позволяет рабам защищать своего хозяина и его собственность.

Вот и надо будет передать ему при встрече кувшинчик благодарностей и, как говорится, поклониться в пояс, за такой подарок. А то я даже не знаю, что делал бы без них. Еще и гоблинов он мне посоветовал брать, да я без них бы с голоду помер.

В караване я изображал взрослого матерого орка, а все остальные делали вид, что верят мне. Хотя тут скорей работал принцип неуловимого Джо: он неуловим лишь потому, что нафиг никому не нужен. Ну пыжится ребенок, старается показать из себя взрослого и страшного орка, так пусть, от этого другим не холодно и не жарко. Но главным образом я скрывался не от них, а от патрулей, что периодически встречались нам по дороге.

В вынужденных походах, к сожалению, меня никто не мог сопровождать. Все из-за «любви» лошадей и волков, отказывались лошади ехать рядом с хоргом. И я не мог пересесть на лошадь, они рядом меня терпели, но не более того. А если я решался переместиться на спину даже самой спокойной и меланхоличной лошадки, то мог смело устраивать родео для окружающих.