Юность

Проверив еще раз все бумаги и перечитав подробно, я убедился что получил-таки офицерский чин второго ранга. И тут же в голове выскочил список армейской иерархии. После армейской реформы, что прошла лет семь назад, создали единый табель рангов. В двух словах офицеры первого ранга от десятника до сотника, а второй ранг уже начинается от сотника и до легата, третий, высший, — от легата и до императора. Как сотник может быть офицером первого и второго ранга или как легат, что имеет в подчинении легион, может быть офицером второго и третьего ранга? А ответ прост: в первом случае — это вершина его карьеры и выше он не прыгнет, пока не сдаст соответствующие экзамены и не получит возможность купить следующий офицерский чин. После этого он становится сотником второго ранга или легатом третьего ранга с соответствующими знаками. Ну а дальше эти два товарища начинают копить золотишко на покупку уже патента или попросту повышения по службе или, как вариант, ждать повышения. Я думаю, все понимают, что приоритет будет у тех, кто платит золотом, а не просто тянет лямку. Да и местные считают, что достоин повышения тот, кто к этому стремится и копит денежку, а не тратит ее налево и направо.

****

Ладно, вернемся ко мне, родному. Так вот, я сотник второго ранга орочьей сотни, но пока без этой самой сотни. И дадут ли мне полную сотню или всего пару десятков всадников — и дадут ли вообще, — вот в чем вопрос. Видел я сотню всего из двух десятков. А жалованье сотника зависит от количества личного состава, если его нет, то и дохода как такового почти нет. Ладно, потом посмотрим, а сейчас айда ловить ветер.

И я с молодецким свистом вскочил в седло и послал хорга в галоп, а сам раскинул руки и отдался полностью чувству свободы. «Свобода», — кричал я что есть силы, несясь по дороге. Непередаваемое чувство — осознание, что ты в чистом поле или, как в моем случае, на дороге, а над душой у тебя не стоят учителя и воспитатели с палками в руках. А тут ты и дорога, что стелется под лучами солнышка, ветер в ушах и запах! Запах леса, травы и свежего воздуха, а не потных тел, что основательно пропитал даже стены училища.

Я почти до вечера гнал хорга в галопе и наслаждался скачкой, периодически с со свистом влетая в кусты. Там мы с псами громко травили зайцев, больше распугав, чем загнав, но десяток пушистых уже был в качестве трофеев. В общем, до заката я отрывался и наслаждался обретенной свободой, а вечером насладился дичью, поджаренной на костре, плюс потрескиванием костра в ночи и звездным небом над головой. Ну и хруст с чавканьем дополняли картину: это псы и хорг наслаждались зайчатиной. Одним словам, благодать. Я лежал на спине и пребывал в нирване, думал, как мало иной раз нам надо для счастья. Я-то понимал, что такое сомнительное счастье продлится день-два и потом уже станет обыденностью, а через неделю начнет тяготить. Но для меня существовало лишь здесь и сейчас, так что весь мир замкнулся на этой поляне, и мне было хорошо и комфортно.

Как приятно вставать, когда хочется, а не по сигналу. Это блаженство поймут лишь те, кто работает и встает по будильнику, а в выходной вместо будильника раздается радостный ор вашего чада, и никто не даст насладиться утренним сном. Но до обеда на земле не поваляться, это вам не перина, к сожалению, да и желудок тонко намекает, что жрать пора, причем не кушать, а именно жрать. Аппетит на свежем воздухе, естественно, зверский. Да и всего один заяц для молодого орка это не еда, а перекус.

— Чего лежим? Кого ждем? — спросил я, садясь на корточки рядом с собаками и теребя их по головам. — Хозяин и господин кушать хочет, однако, а вы тут лежите, пузики подставляете, не боевые псы а комнатные собачки, — произнес я шутливо, почесывая им животы. — Охотиться! Охотиться, и без добычи не возвращайтесь, — и отправил мысленный приказ.

Сам пошел собирать валежник для костра и вещи, что раскидал один орк по всей поляне. Как неудобно, когда нет слуг, приходится все делать самому, а это не есть гуд. Я на собственной шкуре узнал, как удобно быть эксплуататором: сидишь себе, думаешь о мировых проблемах всей галактики, а эксплуатируемые тебе и дров натаскают, и кашу сварят, и портки постирают. «Эх, мечтать не вредно, вредно не мечтать», — произнес я, продолжив заниматься своими делами.

Собачки постарались на ура. Через час они уже притащили тушу косули, которую я тут же разделал. Самые вкусные и нежные части я убрал себе, а остальное разделил, конечно, не поровну а по-братски. Старшему брату хоргу досталась большая часть туши, а младшеньким братишкам меньшая. Мясо я решил запечь в глине на углях. Пока оно жарилось, я пошел в ручье отмывать собак, надо было смыть кровь да вычесать шерсть, в общем, привести в божеский вид, и осмотреть хорга, этого здорового всеядного увальня, что сейчас спокойно объедал ветки, с довольной мордой хрустя ими, так сказать, салатик на десерт после мясного блюда.