Юность Бабы-Яги

И хотя Вета так никогда не думала и, тем более – не поступала, но на вражеской в данном случае территории она предпочитала действовать по принципу «у советских собственная гордость». Поэтому, заканчивая свой краткий экскурс в русский менталитет, похожий скорее на краткий курс воспитания высоких нравственных принципов в зажравшейся бельгийской буржуазии, – она подытожила:

– Так что, пожалуйста, устройте нас на какую-нибудь работу вместе.

– Вместе? Зачем?! Вас что, не устраивает хорошая работа с приличной оплатой? – продолжала ничего не понимать бельгийка ни о русской дружбе, ни, тем более, о русской верности в ней.

– Устраивает все, – твердо сказала Вета, – но только с подругой.

– Солидарность? – вдруг догадалась сотрудница бюро по найму, будучи когда-то горячей поклонницей польской демократии во главе с Лехом Валенсой, и ее лицо наконец осветилось.

– Ага, вот-вот, солидарность, – с готовностью подтвердила Вета.

– Ну хорошо, – вздохнула работодательница. – Будем считать, что солидарность победила. Как всегда, – чему-то вдруг улыбнулась она, и было странно, невозможно даже, увидеть эту лукавую улыбку на ее непреклонном и, в прямом смысле слова, – мужественном лице.

Что-то почти хулиганское появилось в ней вместе с улыбкой. И к чему относилась она? К ее воспоминаниям об участии в демонстрациях перед польским посольством в защиту той самой знаменитой «Солидарности»? О том, как она кинула в окно польского посольства яйцо, но не попала, а попала по каске спиной стоявшего полицейского. Тот не увидел, кто кидал, и ее выходка осталась безнаказанной. Полицейский обернулся в ярости, ища глазами в толпе – кто посмел это сделать, а у него с каски так смешно капал желток…

А может ее улыбка относилась и к солидарности подруг в данном конкретном случае, но, так или иначе, слово было для нее не чужим, и разговор пошел уже по-другому, в правильном тоне и в конструктивном направлении.

– Тогда, что я могу вам предложить… Чтобы вы поработали вместе… Что-то приличное и чтобы денег хватало, так?

– Ну конечно. Хотелось бы, – с нужной в этот момент застенчивостью потупила глаза Виолетта.

– Так, так, – размышляла бельгийка, щелкая по клавишам ноутбука и вглядываясь в экранчик. Наконец, получив, видимо, оттуда какую-то полезную информацию, сказала: – Тогда в бар. – И, предупреждая заранее естественный вопрос Веты, добавила: – Род деятельности – хостесс.

Однако вопросы все равно были, и не один, поскольку слово «хостесс» было Вете и тем более Лене абсолютно не знакомо. И на робкий вопрос, в котором звучало заодно и извинение за свое невежество, последовал все равно непонятный ответ:

– Ну, «хостесс» – это, примерно, то же самое, что «консумация».

Она сказала это почти ехидно, явно наслаждаясь своим лексическим превосходством над Виолеттой, так как наверняка заведомо знала, что и слово «консумация» девушка слышит впервые. Хотя чего тут наслаждаться-то, когда эти слова знать интеллигентному человеку вовсе не обязательно. Она ждала, что Вета теперь обязательно спросит, что такое «консумация», но Вета, как ни странно, знала, ей Гамлет когда-то рассказывал, и потому она спросила другое:

– Это что-то типа японских гейш?

– Да, пожалуй, – с удивленным уважением откликнулась бельгийка. – Но все же я должна объяснить подробнее.

Она грамотно и терпеливо объяснила Вете, что такое консумация, и в чем именно здесь, в Бельгии, состоят обязанности хостессы. Но мы лучше прибегнем здесь к переводу на наш привычный язык и расскажем так, как сделала потом Виолетта, разъясняя подруге Лене специфику их будущей работы.

– В общем, это все – раскрутка клиента на дорогое угощение, особенно на шампанское.

– С интимом? – деловито перебила Лена.

– Что ты! Без секса. Абсолютно. Только потрошить клиента, чтобы он все время выставлялся. Сам он может пить, что хочет, но ты должна заказывать только дорогое французское шампанское. И пить его тебе придется, в основном самой, так как мужики предпочитают что-то покрепче: виски, там, или коньяк. Чем быстрее прикончишь бутылку «Клико», тем быстрее он закажет следующую. Поэтому важно научиться не пьянеть в хлам, как в России, а сохранять трезвость и поддерживать беседу. Надо, чтобы мужик к тебе интереса не терял, чтобы рядом сидела кокетливая молодая телка, желанная, но недоступная, а не какая-то пьяная корова-распустеха с Российских полей. Елисейские поля им ближе, понимаешь? И со всего им заказанного ты получаешь процент. 10% с каждой выпитой бутылки шампанского. А оно очень дорогое. От 200 долларов и выше. Так что соображай, чем больше он закажет, тем больше и ты получишь. Далее, тебе там могут предложить такой полустриптиз, топлес называется.

– Почему только мне, – заволновалась Лена, – а ты что? Только пить будешь? И на меня смотреть, как я раздеваюсь, что ли?