Юность Барона. [3 книги]

— Литвин, отбой! — Томашевский сердито возвернул трубку в гнездо. — И почему же это твой, Валентин Сергеевич, сотрудник отсутствует на служебном месте? Которое ты столь презрительно именуешь "конторой"?

— Я отправил его в местную командировку.

— При этом и мысли не допустил, что тема Гиля на контроле Лубянки, а значит, Кудрявцев может мне понадобиться в любую минуту?

— Выходит так.

— Вот потому в подразделении твоем и дисциплинка соответствующая. Каков поп — таков приход. И до которого часу изволишь теперь ждать его возвращения?

— Затрудняюсь сказать. Но, перед тем как отъехать, Кудрявцев составил подробный отчет о вчерашнем визите.

— И где же сей отчет?

— У меня, с собой.

— Так давай его сюда. Что ты, в самом деле, кота за яйца тянешь?

Иващенко выудил из папки утренний кудрявцевский отчет и переадресовал Томашевскому.

— А почему от руки? Ни хрена же не разобрать? — проворчал тот и с интересом углубился в содержимое документа.

Некоторое время спустя он оторвал глаза от бумаги и небрежно бросил:

— Я тебя более не задерживаю. Отправляйся к железнодорожным милиционерам, и чтоб не позднее завтрашнего утра материал был у Синюгина.

— А? Э-ээээ?..

— А отчет Кудрявцева покамест побудет у меня…

* * *

Так совпало, что к служебному входу в Русский музей Володя с букетом, а Людмила с пакетами подошли одновременно, хотя и с разных сторон.

— Володя? Здравствуйте. Вот уж кого не…

— День добрый, Людмила.

— Вы как тут очутились?

— Да вот неожиданно образовался отгул. И я решил, не откладывая в долгий ящик, приступить к обязанностям подшефного.

— Ах, вот оно что! И правильно сделали… Ой, какие цветы красивые! Это, наверное, Леночке?

— Вам обеим.

— Понятно. Что-то вроде аванса?

— Вовсе нет. Просто цветы.

— Хорошо, пусть будет просто. Идемте…

К немалому разочарованию Кудрявцева, в подсобке, куда его завела Самарина, Елены не оказалось.

Тем временем Людмила, азартно предвкушая умопомрачительную интригу, забрала с подоконника пустую трехлитровую банку, сходила с ней в туалет, набрала воды и, вернувшись обратно, не без умысла водрузила букет на рабочий стол подруги.

— Так, Володя: я пойду поищу Ленку, а вы пока здесь посидите. Вон альбомы наши полистайте, там есть довольно редкие издания. Если захочется курить — пепельница в шкафчике.

Самарина прошла к двери, распахнула ее и…

…едва не лоб в лоб столкнулась с Еленой, на которой по-прежнему был надет ужасный, стираный-перестираный, штопаный-перештопаный унифИрменный халат.

Углядев через плечо подруги сидящего в каморке Кудрявцева, та ойкнула и отшатнулась. Окончательно прибрав инициативу к своим рукам, Людмила решительно выскочила в коридор, плотно прикрыла за собой дверь и возбужденно зашептала:

— Слава богу! А я уж было отправилась тебя разыскивать… Хм… Ленка, а чем это от тебя так… пахнет?

— Не пахнет, а воняет! Дерьмом! Которое я убирала в твоем запаснике.

— Никак опять фановую прорвало? Да я этих сантехников лично, своими руками придушу! Ладно, времени на разговоры нет! Дуй в душ, а я его пока соответствующим образом обработаю.

— Чего ты сделаешь?

— Володю подготовлю. К твоей персональной экскурсии.

— А почему к моей? — слабо запротестовала Елена. — Это была твоя идея, вот сама и проводи. А у меня работы непочатый край. В том числе — по твоей милости.

— Дурища ты, Ленка! Неужели ты до сих пор не поняла, что он не за картинами, а к тебе пришел? Вон какой букет приволок. Заметь, не мне — тебе на стол поставил. Короче, давай бегом!

Деморализованная стремительным натиском подруги, Елена покорно поплелась по коридору.

— Что, так и пойдешь?

— А как надо?

— Погоди…

Самарина занырнула в подсобку и через пару секунд возвратилась с сумочкой Лены и с одним из раздобытых в ДЛТ свертков.

— Держи, моську подкрась. А вот это наденешь.

— Что это?

— Вот словно чувствовала, помимо чулок кофточку новую прикупила. Давай-давай, мойся-переодевайся. А мы тебя здесь ждем… Фффу, Ленка, ну как же от тебя воняет!

— Да, но…

— И никаких "но"!

* * *

Внимательнейшим образом ознакомившись с отчетом Кудрявцева, Петр Семенович незамедлительно затребовал на ковер Синюгина.

То был большой, грузный человек с гладко обритым, лоснящимся черепом. Холеное лицо его, с отвислыми щеками и тяжелыми мешками под глазами, несло на себе отпечаток сытости и самодовольства. Словом, Синюгин являл собой типичного представителя "кабинетного оперативного работника", звезд с неба не хватающего, зато старательно подбирающего чужие упавшие. А уж сколько таковых в управлении "упало" в период чисток 1937–1939 гг., лучше не вспоминать. Как пелось в покамест малоизвестной широким кругам песне, "навеки умолкли веселые хлопцы — в живых я остался один"[17]…

— …Завтра Иващенко передаст твоим, Ван Ваныч, орлам на доследствие материалы по Сортировочной. Ты в курсе за эту историю?

— В общих чертах.

— Валентин Сергеевич склонен думать, что там имели место быть техническая неисправность и ошибка работника депо. Но лично МНЕ кажется, не все так просто. Знаешь, как это бывает? Всё вышло случайно, хотя на самом деле так и планировалось?