Юность добровольчества

Появился тогда на заводе агитатор. Фамилии его никто не знал, а только кличку – Зиновий. Зиновий был ещё молод. Сухощавый, горбоносый, с глазами-угольями горящими – настоящий борец, хоть сейчас на баррикады! К нему-то и прилепился Кузя, как к брату старшему, всякому слову его внимал, повторял в уверенности, что выше этой истины ничего быть не может. Зиновий Кузьму привечал, научил грамоте, объяснял, что такое есть коммунизм, шпарил цитатами из Маркса и Ленина. От него впервые услыхал Кузя эти дорогие и великие имена. А потом товарища Зиновия арестовали… Двое палачей-жандармов увели его, улыбающегося, пружинистого, горящего жаждой свергнуть тиранию и построить справедливое общество. Он был прекрасен в момент ареста! Столько вдохновения было в лице его! Позже узнал Кузьма, что Зиновия застрелили при попытке к бегству. Звери!

А революцию, так славно начавшуюся, задушили. Кузю по молодости лет даже не подвергли наказанию за участие в антиправительственных акциях, пожурили только, и такое отношение совсем уж обидно было! Ощущал себя Кузьма уже настоящим борцом, революционером! А на него смотрели, как на мальчишку.

Снова тянулось беспросветное заводское существование. Но томилась душа Кузи. Требовала настоящего дела. Требовала борьбы. Тот, кто смиренно терпит несправедливость, подставляет щёку, живёт в грязи и смраде и не ищет лучшей доли, не борется с тиранией, тот ничего лучшего и не стоит, а достоин только презрения!

В Бога Кузьма не верил. Какой Бог, если так несправедливо всё устроено? Если только кровопийцам живётся хорошо? Если церковь озабочена лишь тем, чтобы умножить свои доходы? Вон, глико на духовенство! В золоте и серебре все! А народ бедствует! Раскормились сами, а народу бедность проповедуют?! Лицемеры! Какой, вообще, прок от попов? Тоже паразиты! Буржуазные элементы! И товарищ Зиновий так говорил. Кормят сказками про загробную жизнь. А нетути её! А поэтому строить жизнь нужно здесь! Настоящую жизнь! Справедливую, равноправную, счастливую! Коммунизм, одним словом. И ради торжества его готов был Кузя отдать жизнь.

В партию вступил Кузьма в 1908-м году. В тот день был он, словно именинник. Сбылась мечта! Теперь и он не просто Кузька Данилов, а товарищ Кузьма, член коммунистической партии, во главе которой (дух захватывает!) – Ленин! Ах, когда бы самого его увидеть, руку пожать! Но куда там! Это заслужить надо! Борьбой заслужить! И Кузя боролся: распространял листовки, агитировал своих заводских… За эту агитацию и погнали его с завода, а за найденную при обыске литературу два года ссылки дали. То-то устрашили! Ссылкой! Жил эти два года Кузя, как у Христа (хоть его и не было) за пазухой. Казённое содержание, здоровый сибирский воздух… Столярному делу выучился, охотился, читал Маркса. Мудрёно тот писал, трудно это чтение Кузьме давалось. Вот, был бы жив товарищ Зиновий – всё бы коротко и ясно объяснил. А сам терялся Кузя, не понимал. А сколько бы ещё прочесть надо! Два года бился с «Капиталом», но до конца так и не одолел (об этом никому, стыдно признаться, говорить с видом знающим: читал, мол, знаю). Правда, было у Кузьмы подозрение, что многие товарищи тоже не читали, и это несколько утешало. В конце концов, все детали нужно знать вождям. А рядовому бойцу – необязательно. И так ведь ясно, как день, что и Маркс, и Ленин за справедливость, за рабочий народ, что они правы.

Кончилась ссылка, и задумался Кузя, куда дальше грести. Обратно на завод? Нет уж, этап пройденный. За границу? Ждут там… Для заграницы образования в половину «Капитала» маловато. Дело нужно. А где его делать? Ясно где – в Петербурге! Там главная работа кипит! Там все вожди, которые не заграницей! Они и посоветуют, и направят.

Рванул Кузьма в столицу. Шёл июнь 1914-го года. Едва успел Кузя осмотреться в городе, отыскать своих, едва успел побывать на нескольких конспиративных собраниях, как грянула война, и вместо революционного подполья оказался он в армии, будучи призван в неё уже в первых числах августа.

Вначале огорчился Кузьма, что так вышло. Но старшие товарищи утешили: служа в армии, тоже можно принести пользу общему делу, распространяя наши идеи в солдатской среде. Точно! Как это сам не сообразил! Уж этому-то Кузю и учить не надо, с младых ногтей тем только и занимался! С таким партийным заданием и отбыл рядовой Данилов на фронт. Только оказалось, что фронт это немножко другое. Внёс фронт свои поправки в намерения Кузьмы. И впервые на фронте какая-то неуловимая, едва заметная трещинка тронула казавшийся нерушимым гранит его убеждений.