Юность добровольчества

Союзники удержали чехов от бунта. Союзники стали играть непропорционально большую роль. Не было в Сибири развитой промышленности. Следовательно, до времени жива армия была только поставками союзников. А те своей выгоды не забудут, бескорыстной помощи от них ждать не приходилось. Прибывший глава французской миссии генерал Жанен, сразу Колчаку не понравившийся, с порога намекнул, что главнокомандующим над войсками должен быть он. И союзники его поддержали. Хорошее дело, нечего сказать! Ещё иностранца в командиры над армией! И под его началом бороться с большевиками за «национальную Россию»! Очень поверит население национальным лозунгам в таком случае. И без того присутствие и влияние союзников в существующем объёме бросает тень на Омск. Выговорил Александр Васильевич резко на бесцеремонное предложение:

– Я нуждаюсь только в сапогах, тёплой одежде, военных припасах и амуниции. Если в этом нам откажут, то пусть совершенно оставят нас в покое. Для того чтобы после победы обеспечить прочность правительству, командование должно оставаться русским в течение всей борьбы.

Сняли больной вопрос с повестки дня после этого. Но уж теперь не забудут…

Самым низким образом повели себя эсеры. От них, правда, иного ожидать и не приходилось. А всё же зло брало от такой вопиющей подлости. Собравшийся в Екатеринбурге, где находился бежавший из Самары Комуч, Съезд членов Учредительного собрания заявил о полной невозможности признания переворота и борьбы против Омска всеми средствами. Бомбы собрались метать снова господа эсеры? Мало им, что Россию сгубили, так и тут не могут остановиться! Месяц назад сами увещевали кого-то за намерение открыть борьбу в тылу фронта, а теперь ради своих партийных догм идут на это – с какой лёгкостью! Нет, этим людям нет дела до России. Россия для них лишь средство для воплощения своих подлых партийных целей, для них их партия выше России, и Россию, не задумываясь, приносят они в жертву ей раз за разом. Во главе собравшихся негодяев стоял бывший член Временного правительства Чернов, о котором ещё в ту пору говорили, что он немецкий агент. Цацкаться с подобными мерзавцами Александр Васильевич нужным не счёл и отдал приказ об их аресте. Несколько рот 25-го Уральского драгунского сибирского полка исполнили его. Но в дело вмешались чехи, база которых находилась в Екатеринбурге. Заправлявший там чешский генерал Гайда отбил арестованных. Пришлось вести переговоры с ним. Решено было отправить членов Комуча в Тюмень и Шадринск, но по пути туда они вновь были освобождены чехами и доставлены в Уфу. В Уфе эсеры продолжили свою подрывную деятельность. Выпустили ультиматум: «Если наше предложение не будет принято, Совет управляющих ведомствами объявит вас врагами народа, доведёт об этом до сведения союзных правительств, предложит всем областным правительствам активно выступить против реакционной диктатуры в защиту Учред. Собр., выделив необходимые силы для подавления преступного мятежа». Горбатого могила исправит! Ходили слухи, будто бы ультиматум был послан с одобрения чешского командующего Уфимским фронтом генерала Войцеховского. С другой, передавали, что именно Войцеховский не допустил столь желаемого Советом снятия с фронта воинских частей для посылки их на Омск и поездки на фронт самих «учредиловцев». Кому-то верить?

Адмирал издал новый приказ об аресте Комуча и ответственности всех начальников и офицеров за помощь ему в его подрывной деятельности. Миссию выполнения этого приказа взял на себя Дитерихс. Сделал он это с явным нежеланием и даже заявил о своём отказе сотрудничать с Верховным правителем впредь. Арест был произведён. Но арестовали – не тех. В Омск доставили лиц, Колчаку неизвестных, видимо, бывших на вторых ролях. Главари же, включая Чернова, были предупреждены чехами и скрылись. При расследовании деятельности Совета вскрылись громадные хищения. Миллионы рублей выделялись без всякого порядка, на неведомые (надо думать, партийные) цели и исчезали бесследно. Только «в связи с военными обстоятельствами» израсходовано было пятнадцать миллионов, из которых около десяти были сняты в один день. Совет считал себя вправе снимать ценности с эшелонов эвакуированных казначейств и отделений Государственного банка. Таким образом было захвачено тридцать шесть миллионов… В голове не укладывалось! Колоссальные суммы, десятки миллионов рублей буквально растворились в воздухе, а виновных невозможно было придать суду! Виновные затаились в Уфе, продолжали свою подпольную подрывную деятельность, готовили восстание, и, в конце концов, Уфа пала, в последний день ушедшего года в неё победоносно вошли красные части…

В первые дни правления адмирал получил немало приветственных телеграмм. От торгово-промышленных организаций, различных частей армии, многих сибирских городов, от генералов Хорвата и Иванова-Ринова. Это придавало некоторую уверенность. Признали Верховного правителя и на Юге, о чём последовало официальное заявление Деникина.