«Юность». Избранное. X. 1955-1965

Я переглянулся с Иринкой. Она еле заметно пожала плечами.

— Вхаите, вхаите, — пьяно промямлил кто-то из-за спины бригадира.

Я не знал, что делать. Пить нам никак нельзя было, но и отказаться войти тоже неловко. К тому же бригадир выглядел не очень пьяным. Говорил спокойно, разборчиво и лишь чуть пошатывался.

— Пойдем? — спросил я.

Вместо ответа Димка вылез из кабины, одетый уже в свой мятый, как будто жеваный костюм. Иринка кивнула, и мы следом за ней вошли в дом мимо вежливо отступившего в сторону хозяина.

В комнате не было ничего, кроме стульев, в беспорядке разбросанных вокруг длинного непокрытого стола, на котором лежали и стояли бутылки из-под водки и консервные банки с традиционной закуской: лососем и китайским компотом из мандаринов.

Я заметил, что в нескольких бутылках еще была водка.

Все вошедшие сгрудились у стола. Вперед протолкался Миша и, взяв одну из бутылок с водкой, прогудел:

— Дорогим гостям штрафную положено, чтоб не опаздывали.

— Погоди, — остановил я его. — Мы пить не будем.

Миша прищурил один глаз и склонил голову набок.

— Как так не будете? — негромко спросил он. — Брезгуете, значит, пить с нами? Так это надо понимать?

— Нет, не то. Мы по делу приехали, а не на гулянку, — сказал я.

Вокруг загалдели, замахали руками:

— Э-э, мало ли что…

— Никаких делов сегодня!

— Пейте!

Но Миша отставил бутылку и повел рукой, успокаивая своих.

— Тихо! Дело есть дело. Раз люди по делу приехали, — значит, надо… Садись! — Он сел сам, и все загремели стульями, занимая места за столом. Миша оперся щекой на руку и приготовился слушать. — Какое дело, выкладывай.

Димка подмигнул мне: видишь, дескать, все не так худо.

— Нам нужны шестерни для самоходки, — сказал я. — Штуки четыре. Выручайте, ребята.

Миша молчал, будто ожидая еще чего-то, потом спросил:

— Это всего, делов-то?

— Да.

— Чепуховина, — презрительно сказал Миша. — Это дело-то — раз плюнуть. Я тебе дам четыре штуки, даже не спрошу, для чего… А теперь выпьем. — И он стал наливать, расплескивая водку.

— Хорошо, — согласился я. — Только полстакана, больше нельзя. Нам еще назад ехать, да и устали мы.

— Э! — отмахнулся Миша. — Какой же ты, парень, шофер, если от двухсот граммов косеешь? Пей! И девушка выпьет с нами.

Мы с Димкой взяли стаканы. Миша разлил остатки водки на всех и пододвинул один из стаканов Иринке.

— Выпейте, пользительно.

— Нет, — сказала она.

Я знал, что Иринка никогда не пила белую.

— Оставь ее, — сказал я. — Она не будет.

— Будет, — спокойно ответил Миша.

Все выжидающе притихли с поднятыми стаканами в руках.

— Поехали, — сказал Миша и шумно выдохнул воздух. — Ххо!

Димка выпил. Ему нужно после купания, подумал я. А мне совсем ни к чему: устал здорово, Иринка не притронулась к своему стакану.

— Ну что ж, долго вас ожидать надо? — спросил Миша.

— Ладно. — Я отпил половину и зажевал чем пришлось: приторно-сладкой долькой из компота.

— Ну, девушка, смелее, — подмигнул Миша. — Как вас зовут-то?

— Что зря говорить? — раздраженно ответила Иринка и зло посмотрела на меня. — Не буду я! Хватит! — Она повернулась, чтобы уйти.

— «Ты постой, постой, красавица моя!..» — насмешливо пропел Миша и вдруг бросился следом за уходящей Иринкой, расталкивая людей, расшвыривая стулья. — У нас так не годится. Будешь пить!

Он успел схватить ее за руку прежде, чем я оказался рядом. На глазах Иринки выступили слезы, и она вопросительно глянула на меня: что же ты?

— Ну-ка, пусти ее, — сказал я, оттесняя Мишу плечом. — Насильно ничего не выйдет.

— А ты кто такой, сопляк? — пробасил Миша и по-бычьи склонил голову, будто собрался бодаться. — Никто твою бабу насиловать не собирается, успокойсь…

Вокруг пьяно загоготали.

Я ударил его левой в поддых и, когда он согнулся, схватившись за живот, поддел правой подбородок. Миша опрокинулся навзничь, грохнув поваленными стульями.

В два прыжка Димка был около меня.

Не оборачиваясь, я сказал через плечо Иринке:

— В машину, быстро! Двигатель включи! — Она замешкалась. — Уходи!

Я услышал за спиной ее медленные шаги и не спускал глаз с компании. На миг оглянулся: выход был свободен. Там, у открытых дверей, остановилась Иринка, не решаясь, видимо, оставить нас.

Они вначале растерялись. «Пьяные все, черти», — думал я, следя за каждым их движением. Только бы бутылки не похватали. Надо уходить, пока не очухался Миша.

Да, они еще стояли, как столбнячные, но повернуться к ним спиной я не решался. Наконец один догадался помочь Мише подняться.

Тот встал, качнулся, утер с разбитой губы кровь и все еще не взглянул в нашу сторону. Вдруг он снова присел на пол и стал шарить руками, отыскивая что-то. Видно, не нашел, резко выпрямился и выругался:

— …Золотой зуб вышиб, сука ты такая!..

«Мира не будет», — подумал я.

Так и случилось. Я не успел увернуться от неожиданно брошенной бутылки, и она попала мне в голову. Свет на мгновение померк, комната покосилась и потекла куда-то вправо по кругу…

И тут они набросились на нас.