Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

Тема «профессиональной состоятельности» короля со временем становится все более угрожающей. Становится очевидным, что если монарх не справляется со своими обязанностями, не служит «общественной пользе», наконец, заблуждается как обычный человек, появляется возможность отстранения последнего от трона.

А что же тогда происходит с королевской властью?

Ученые, философы и легисты того времени доработали высказанную прежде концепцию «трона правосудия», только теперь дав ответ на вопрос: что есть это?

«К его (королю) высокому трону правосудия, где восседает и покоится королевская власть. А кто есть этот трон правосудия? Нет нужды мне его называть; каждый это знает. Это почтеннейший двор Парламента…мистический трон» (курсив мой. — Е.К.)[201].

Описанию и анализу «мистического тела», главой которого был король, посвящен трактат члена Королевского совета Клода де Сейсселя «Великая французская монархия» 1515 года.

Согласно данному трактату, «в качестве естественных ограничителей королевской власти выступают три узды (freins): религия, правосудие и полиция. Правосудие осуществляют парламенты, которые ограничивают абсолютную власть короля. Их прототипом являлся римский Сенат. Если следовать римскому закону об оскорблении величества, согласно которому данное преступление включало в себя не только императора, но и «именитых людей, которые составляли часть нашего совета и нашей консистории и особенно сенаторов, поскольку они составляли часть нашего тела», то Парламент Парижа имеет равное королю достоинство и статус, а, кроме того, является частью corpus mysticum государя» (курсив мой. — Е.К.)[202].

Таким образом, именно Парламент — это «мистический трон правосудия», воплощающий королевскую власть. Персона монарха не вечна, в то время как его «политическое тело, корона», коим Высший суд королевства является продолжением, символизирует «неумирающее тело государства».

Стоит отметить, что соответствующая идентификация королевского суда — инициатива, по большей части, самих парламентариев. Именно общественная и политическая мысль того времени, большую часть которой составляли взгляды самой парламентской среды, выработала и применила соответствующую теорию «двух тел короля» к Парламенту.

Параллельно с развитием вышеназванных идей, возрождались воззрения на персону короля как на «императора в своем королевстве», источника законов и высшего судью государства.

Сформировавшиеся еще в раннем Средневековье и получившие дальнейшее развитие по мере превращения монарха из сюзерена в суверена, данные концепции нашли последователей и в рассматриваемый период времени, но особенно они стали звучать, начиная с XVI в. — в период становления абсолютизма в средневековой Франции.

Уже в 1538 г. вновь появляется формула: король — это Бог на земле. В XVI веке монарх приобретает ни с чем несравнимый высокий социальный статус, дети царской семьи именуются «детьми Франции». Именно в этот период старое обращение к государям — Его королевское Высочество (Altesse) — начинает переименовываться на Величество (Mageste)[203] [204].

Знаменитый юрист Шарль де Грассай в своем трактате «Регалии Франции» («Regalium Franciae libri duo») 1538 г. так пишет: «король Франции — высший сеньор и наиболее прославленный, чем любой другой король. Король Франции — как звезда юга среди облаков Севера. Король Франции называется вторым солнцем на земле. Король Франции назывался уполномоченным заместителем и викарием Бога. Король Франции совершает чудеса и исцеляет золотуху. Король Франции как единый телесный Бог» (курсив мой. — Е.К.)[205].

Более решительную позицию в отношении абсолютной власти государя занимал адвокат Парижского Парламента Шарль Дюмулен. В 1539 году Дюмулен публикует сочинение под называнием «Рассуждения о порядках Парижа». Согласно данному труду, «Парламент, который мог контролировать действия короля, юридически недействителен, поскольку право назначать судью должно входить в законные полномочия короля. Советники Высшего суда королевства обладают лишь полномочиями, но не абсолютной властью. Эти полномочия — концессия от короля. В каждой части королевства монарх есть источник правосудия, имеющий все полномочия и обладающий абсолютной властью» (курсив мой. — Е.К.)[206].

Известный французский правовед и мыслитель Жан Боден (1530–1596) в своей работе «Шесть книг о республике» 1576 г. так рассуждал о суверенной власти: «суверенитет есть абсолютная и постоянная власть государства»[207].

Данной власти присущи признаки постоянства, единства, абсолютизма. У суверенной власти есть несколько исключительных прерогатив, в числе которых право назначать должностных лиц и определять их служебные обязанности, право вершить правосудие в последней инстанции.