Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

На следующий день, когда Дроздов был в Представительстве (будем употреблять это неточное, но удобное название), он заглянул в один из кабинетов и увидел… свою вчерашнюю попутчицу!

Встречные вопросы, прозвучав одновременно, скрестились, как две шпаги: «Светлана, а вы что тут делаете?!» — «Юрий, как вы здесь оказались?!»

Потом они долго смеялись. Выяснилось, что Светлана тоже была сотрудницей, разумеется — ещё очень молодой, приехала в Берлин на так называемую «практику — стажировку в условиях нашего Представительства».

Присмотревшись к Светлане, Дроздов сделал соответствующие выводы. А далее всё получилось почти так, как потом будет в легендарном фильме «Место встречи изменить нельзя», когда капитан Жеглов говорил старшему лейтенанту Шарапову: «Правильная девочка» — и рекомендовал ему жениться. Юрий Иванович зашёл, что называется, с другой стороны, сказав: «Света, смотри: такой парень, надёжный, толковый, я его давно знаю. Ты не теряйся!» — а потом познакомил её с Савинцевым на волейбольной площадке.

Вскоре Евгений Александрович Савинцев, о судьбе которого мы кое-что потом расскажем, и Светлана Александровна поженились и вместе прожили долгую и счастливую жизнь.

…И тут, думается, кто-то из читателей может — по аналогии — попросить рассказать что-либо о личной жизни нашего героя. Нет проблем, рассказываем как раз о том самом времени, ссылаясь на его старшего сына, Юрия Юрьевича:

«Насколько я помню отца, с раннего моего детства, он всё время зубрил немецкий язык. Утро, ночь — без разницы — сидит у настольной лампы, что-то учит, отмечает в блокноте правильные-неправильные глаголы. Потом он передал эти свои блокноты моей дочери, она пыталась по ним заниматься, но ничего не получилось — это было его личное, его методика…»

Известно, что Юрий Иванович прекрасно знал немецкий язык и говорил на различных его диалектах. Чтобы иметь возможность при необходимости «превратиться в немца», он нередко выезжал в Западный Берлин, благо знаменитой стены тогда ещё не было, наблюдал за тем, как местные жители ведут себя в различных житейских обстоятельствах — в магазине, в кафе или в пивной, в кино, слушал, как они разговаривают между собой, старался усвоить их манеру поведения, жестикуляцию и многое иное, что создаёт образ «типичного представителя» этой нации. И ведь получалось — немцы в повседневном общении принимали его за своего соотечественника!

Но оказалось, что в тот момент руководству Дроздова потребовался человек совсем иной национальности. Об этом нам рассказывал сам Юрий Иванович, когда мы работали над книгой «Подлинная история „Майора Вихря“», посвящённой судьбе Героя России Алексея Николаевича Ботяна^{17}, которая вскоре вышла в «молодогвардейской» серии ‹‹Дело № …››:

«Где-то в 1959 году меня один раз вызвали к руководству. Там было несколько человек, и Ботян там сидел тогда… Начали меня расспрашивать: давайте поговорим на украинском языке, а какие песни украинские вы знаете, ну и так далее… Такой вроде бы лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор. Ко мне обратились потому, что я жил в Харькове и немного говорил по-украински. Ботян ничего не спрашивал, только смотрел на меня и внимательно слушал. Так мы посидели, побеседовали, затем мне говорят: „Ладно, иди, не подходишь!“ И я спокойно возвратился к своим делам. Только через некоторое время мне стало ясно, что меня рассматривали как человека, который мог бы принять участие в операции по ликвидации Бандеры^{18}. Но не получилось! Ботян там присутствовал как специалист, как эксперт…»

Сам Алексей Николаевич, когда мы его спросили, про этот случай не помнил. «Что-то было, — ответил он. — Но в памяти это не осталось — я же в этом деле активного участия не принимал…»

Счастливая особенность профессии разведчика: напрочь забывать то, чего держать в голове не нужно.

Зато, как помнится, сам Юрий Иванович с большой теплотой рассказывал нам про этого замечательного человека, фамилия которого ещё не раз прозвучит на страницах нашей книги:

«С Алексеем Николаевичем Ботяном я познакомился в 1957 году. До этого я его не знал никак. Знакомство наше состоялось на спортивной площадке, на задворках больницы Святого Антония — это в Берлине, где мы каждое утро собирались для игры в волейбол. Вместо физзарядки. Так он там был — подвижный, прыгающий живчик, который работал — вернее, служил — в одном из отделов Берлинского аппарата… Там мы и познакомились. То, что он весельчак — это известно, и когда придёшь к ним туда, в подразделение, то голос его всегда был слышен. Живой, энергичный и очень хороший парень такой! Больше я какого-либо отношения в годы работы в Германии с ним не имел, потому как подразделения находились в разных местах, он занимался своим делом, я — своим…»

А вот сам Дроздов остался в памяти своих сослуживцев человеком совершенно иного склада. Нам повезло, потому как мы достаточно хорошо знаем полковника Виталия Викторовича Короткова, который был свидетелем первых шагов Юрия Ивановича на разведывательном поприще.