Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«— После того как Вадим Алексеевич пришёл, я ввёл его в курс наших дел, мы много, обстоятельно поговорили по разным вопросам, и я увидел рассудительного человека, который больше слушает и старается не спешить с окончательными выводами. По характеру мы немножко разные, но это, наверное, так и надо. Один мог погорячиться, а другой спокойно реагировал, корректировал — это было очень полезное взаимодействие, очень полезная работа. Это был грамотнейший оперативный работник, грамотнейший руководитель, общение с которым порой удерживало от ошибок, давало возможность шире посмотреть на тот или иной вопрос и приносило общую пользу…

— Горячился — кто?

— Ну конечно я! Кстати, когда один горячится, а другой успокаивает, это помогает. Несмотря на то, что у нас по возрасту небольшая разница — он был на три года старше меня, — это, с учётом оперативного опыта каждого, давало нам возможность помогать друг другу найти правильное решение. Смелое, порой даже дерзкое решение по отдельным вопросам. Это взаимодействие было очень полезно!

Существуют два направления воспитательной работы: воспитание подчинённых и воспитание руководителя. Руководители воспитывали себя и друг друга в спорах и в обсуждениях. Иногда спокойных, иногда — более резких. Хотя про Вадима Алексеевича нельзя сказать „резких“ — резкого никогда ничего не было. Мне кажется, если бы это было, мы бы, наверное, друг о друге не имели такого впечатления, каким оно у меня осталось»[135].

И ещё Юрий Иванович говорил, что у генерала Кирпиченко было чему поучиться не только в оперативном плане, но и, что, может быть, самое главное, в плане понимания и видения им других работников. Это касалось изучения тех людей, с которыми им обоим как руководителям приходилось общаться перед отправкой их на боевую работу. Но тут, как сказал Дроздов, «примеров быть не может, это без комментариев»: речь шла о суперзасекреченных разведчиках-нелегалах.

Кстати, вскоре после вступления Кирпиченко в должность, 23 мая 1974 года, Юрию Ивановичу было присвоено звание генерал-майора. Возможно, в качестве утешения или моральной поддержки: высшее руководство понимало, что с ним поступили не совсем справедливо. Однако у этого руководства есть и свои высшие соображения, которые становятся известны далеко не сразу.

А вот что Вадим Алексеевич писал о работе в Управлении «С»:

«Нелегальная разведка существенно отличается от других звеньев внешней разведки своей спецификой и налагаемой ею особой ответственностью. Во всяком случае, для меня годы работы в Управлении „С“ — это время наивысшего морально-психологического напряжения, когда нервная система, казалось бы, на грани возможного. Ни до того, ни после я не испытывал подобных нервных перегрузок»[136].

«Встречаясь с опытными нелегалами, учишься у них сам. У каждого свой неповторимый опыт приживаемости за границей. Руководители нелегальной разведки должны почувствовать все нюансы жизни нелегала, увидеть что-то новое в его личном опыте, распространить этот опыт на другие ситуации, но в видоизменённом, конечно, варианте. При постановке задания нелегалу необходимо точно определить, по силам ли ему эта работа, располагает ли он реальными или потенциальными возможностями. Для этого работнику Центра нужны и большой личный опыт, и оперативная интуиция, и знание конкретной обстановки»[137].

Как можно понять из сказанного, сотрудники и в Центре, и в «поле» успешно делали своё дело.

А внутриполитическая обстановка в Советском Союзе ухудшалась неотвратимо и необратимо. «Витрина» государства развитого социализма всё ещё ярко светила «рекламными огнями», но страна постепенно погружалась в тот самый болотный застой, из которого ей не суждено было выбраться. И никто этого как бы не замечал: одних оно устраивало, других не касалось, большинство же жили по инерции, повторяя, как заклинание: «Лишь бы не было войны». В общем, не было бы хуже, чем есть… Наш народ, к сожалению, давно привык жить именно так, без особых надежд на перемены к лучшему.

Но вот такой момент…

30 июля 1975 года в столице Финляндии был первый день встречи руководителей тридцати пяти государств, подписавших Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинкские соглашения). Вот как описывал этот день в романе «Победа» Александр Борисович Чаковский^{71}, главный редактор популярнейшей тогда «Литературной газеты», выходившей более чем полуторамиллионным тиражом и считавшейся «фрондёрским» изданием, ориентированным на интеллигенцию:

«Я весь напрягся в ожидании советской делегации.

И вот она появилась!

Леонид Ильич был в чёрном костюме с галстуком в красно-синюю клетку. За ним следовали Громыко, Черненко и Ковалёв^{72}.

Брежнев улыбался. Это была совсем не та улыбка, которую мне приходилось в разное время видеть на лицах некоторых государственных деятелей. Те улыбки были похожи на платки фокусника. Раз — чёрный платок. Лёгкий взмах — и тот же платок становится белым…