Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник

Я не смогла сдержать слез, до того была потрясена его поступком, и очень забеспокоилась. Он из–за меня три дня должен был ходить в снегу босиком, как ни просила, как ни умоляла, никак не смогла его переубедить; он выполнил обещание, данное Богу. И сам не заболел, и я поправилась».

Тогда игуменьи монастыря матушки Анны (Ачаидзе)38 уже не было в живых, и некоторое время монастырь был без игуменьи. Кандидатами в игуменьи считались многие. Прозорливая душа отца Гавриила заранее ведала, на кого сойдет благодать этого нелегкого служения, и об этом он по наитию заявил монастырскому собранию и будущей игуменье. Игуменья матушка Кетеван так вспоминает эту историю:

«Однажды в монастыре после трапезы отец Гавриил закрыл двери и не пустил сестер на улицу. Я тогда была инокиней Нино. Он велел мне принести таз и сказал, чтобы я помогла всем монахиням вымыть руки. Я кивнула и немедленно исполнила благословение старца, затем принесла ему обратно таз с водой, в которой мыли руки. Он испытующе посмотрел на меня и сказал:

— Выпей этот сосуд до конца!

— Все? — удивилась я.

— До конца! — был ответ.

У меня не было времени на раздумье. Слово отца Гавриила показалось мне непоколебимым.

Отец Гавриил с посетителями. Крайняя слева — Кетеван, игуменья монастыря Самтавро

Я немедленно выпила. Старец прижал меня к сердцу и с любовью благословил».

После этого Нино постригли в монахини с именем Кетеван. Прошло немного времени, и Святейший и Блаженнейший Илья II назначил ее игуменьей женского монастыря Самтавро. Отец Гавриил этим действием сознательно показал матушке Кетеван тяжелый крест игуменства, показал, что ей придется взвалить на себя немощи многих людей и испить многие горести от ближнего.

В течение первых двух лет после поселения в Самтавро отец Гавриил иногда на два или три дня оставлял монастырь, чтобы посетить недавно открывшиеся монастыри. Однажды он поднялся в монастырь Шавнабада, на праздник святого великомученика Георгия, имя которого носит эта обитель. Его с радостью принял настоятель этого монастыря архимандрит Шио (Габричидзе) и попросил разделить с ними праздничную трапезу. Наша духовная сестра Кетеван Бекаури, которая присутствовала на том обеде, так вспоминает этот день:

«Вначале, когда отец Гавриил пришел на трапезу, мне это не понравилось, и я напряглась. Можно сказать, что даже боялась, потому что однажды, когда увидела его в первый раз, некоторые очень негативно описали его мне, и это породило во мне какое–то странное чувство страха. А здесь все было совсем по–другому. Его описали мне как великого монаха и пророка, который одним взглядом знал все о тебе и видел твое сердце. Несмотря на все это, я сначала была все еще напряжена, но потом мои ощущения полностью переменились.

Отец Гавриил начал удивительную проповедь. Такое я ни то что не слышала, но даже представить себе не могла. Он проникновенно рассказывал о Христе, что он ходил в простой одежде, хитоне, который ему связала сама Богородица, и когда он распарывался, она вновь зашивала и обновляла его. Он говорил нам, что Христос пришел не со славой, а показался нам в смирении, рождением своим в хлеву и распятием на Кресте. Со слезами рассказывал он о страстях Христовых, и, глядя на все это, он напоминал о боли и скорби Богоматери, сердце которой ко всем было настроено всепрощающе.

Все были потрясены проповедью отца Гавриила. Лично я только тогда поняла, что такое верить в Христа и любить Его. Я плакала. В церковь я ходила уже почти два года к тому времени, но у меня не было пастыря. Постоянно избегала исповеди, думала, что с человеческой точки зрения это неудобно. Но теперь все было иначе. Мною овладело такое чувство раскаяния, что никакое противоположное человеческое мнение уже не могло стать мне преградой. Божьей благодатью, все, что в этот день произошло, благоприятно воздействовало на мою душу. После трапезы отец Гавриил ушел, а отец Шио, по просьбе духовных чад, начал принимать исповеди в храме. Я, потрясенная проповедью отца Гавриила, тоже решила исповедаться и, слава Богу, с того дня стала овцой паствы Церкви Христовой».

Отец Гавриил никогда не покидал монастырь просто так, а только по божественному вразумлению — для нужд и пользы ближних. В связи с этим вспоминается один удивительный случай, свидетелем которого был наш духовный брат Отар Николаишвили. Он вспоминал:

«Каждое слово, сказанное монахом, для меня было законом, но меня все–таки заставило задуматься одно его благословение, когда он сказал мне:

— Сейчас мы должны поехать на твоей машине в Марткопи, в Спасский монастырь, этого требует отец Антоний.