Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник

Я смущенно объяснил ему, что из–за неисправности машины мы не сможем поехать. Но я понял, что не имело смысла сопротивляться, с ним все должно было быть так, как он этого хотел. Что было делать, поехали. Я думал: „На первом же подъеме остановимся, и ночевать придется в ле- су“. С такими мыслями подъехал я к началу леса и подъема. Машина теряла скорость и уже начала останавливаться, как вдруг у педали акселератора что–то сломалось, и педаль до конца провалилась. Скорость машины настолько увеличилась, что она сорвалась с места. Отец Гавриил сказал: «Сынок, не оборачивайся, с нами на заднем сиденье едет святой Антоний Марткопский». На плохой дороге я еле успевал крутить рулем на поворотах. У меня было такое ощущение, как будто машину толкали тысяча человек.

Между тем мы въехали во двор монастыря, и машина заглохла сама собой.

Нас встретили с уважением и любовью. Вскоре настоятель отец Иосиф (Киквадзе)39 пригласил нас на трапезу. В это время во дворе послышалась ругань, кричали:

— Мы здесь всегда закалали животных в жертву и кутили, почему сейчас мешаете.

Молодые люди, которые пришли покутить, требовали встречи с монахами, грозили им избиением, при этом они были вооружены. Я решил что- то предпринять. Отец Гавриил сердито посмотрел на меня, как бы говоря: ты что, меня не видишь? Он вышел во двор, развел руками и громко сказал:

— Прежде стреляйте в меня, если вы жаждете крови, довольствуйтесь моей кровью, Гавриила! А их оставьте в покое, Господь простит вам мое убийство, а их убийство вам не простит.

Увидев отца Гавриила, молодые люди смутились, не знали, что делать. Постепенно они успокоились, некоторые попросили прощения у монаха и даже взяли у него благословение.

Отец Гавриил заранее прозрел то, что Марткопскому монастырю грозит опасность, и поэтому так поспешно приказал ехать туда. Именно при его содействии решил великий святой Антоний Марткопский оказать помощь монастырю».

Отец Гавриил, который всегда был склонен к смирению, почти всецело утаивал благодатные дары чудотворения и исцеления, но в случае оказания необходимой помощи они становились видимыми. Игуменья, матушка Кетеван, пишет в своих воспоминаниях об отце Гаврииле:

«Однажды вечером одну из монахинь монастыря, матушку Нино, во дворе укусила ядовитая змея и оставила два глубоких следа. Встревоженные сестры забежали к отцу Гавриилу. Старец помазал ее елеем и окропил святой водой и с Божьей помощью тотчас исцелил ее. Но потом, по смирению, чтобы скрыть свою силу, вдруг сказал непоколебимым тоном:

— А ну быстро идите к врачу!

Это было трудное время, когда Грузия находилась в тяжелейшем положении. В клинике матушке Нино не смогли оказать первую помощь, и поэтому врачи беспомощно ждали предстоящую беду. Матушка Нино осталась невредимой, а отец Гавриил в своей келье со слезами воссылал Господу горячую благодарность за Его милость».

Отец Гавриил тяжело переживал все невзгоды своего народа и неустанно с великими слезами и плачем молил Бога и Богоматерь о Грузии. Он говорил:

— Горе тем монахам и монахиням, у которых не болит душа болью своего народа!

Ему приходилось говорить об этом, так как он видел, что некоторые священнослужители следовали лжехристианскому вероучению, по которому беззаветная любовь к своему народу считалась национальным шовинизмом, противным христианской любви.

Отец Гавриил наставлял нас:

— Бог! Истина! Это превыше отечества, но и отчизна — также от Бога, и истина в том, чтобы преданно любить свой родной народ. Все люди на свете — ближние перед Христом, и тогда я вас спрашиваю, где тут ненависть к другим народам?! Нет, есть только любовь. Но если ты не любишь свой родной народ сыновней любовью, как полюбишь иной?! И есть еще одно: между родителем и рожденным существует особая, благодатная зависимость — божественная ответственность. Неужто не было любви у апостола Павла, который проповедовал всякого рода язычникам и всех их обратил, но в своих молитвах к Богу он обрекает себя на ад и отлучение только лишь ради своего народа, ради спасения иудеев.

В 1991–1992 годах в Грузии разыгралась ужасная трагедия. Произошел государственный переворот, где грузин выстрелил в грузина и пролилась кровь. От этого ужаса народ долго находился как в духовной, так и материальной тьме. В октябре–ноябре 1991 года никто и не подумал бы об этом. Была политическая напряженность, но не такая, чтобы представить себе последующие события. Тогда только один отец Гавриил все дни подряд молил Господа и Богородицу, чтобы Они спасли грузинский народ от бедствия. У него одного болела душа об этом.

В связи с этим интересны воспоминания госпожи Тинатин Мчедлидзе:

«В октябре–ноябре 1991 года мне пришлось временно жить в монастыре Самтавро. Я шила монашеские и послушнические одежды и рясы. В это время я близко познакомилась с отцом Гавриилом и стала свидетельницей нескольких чудес.