Юсупов

Особняк Лазарева располагался в пригороде, в одном из старых поселков. Тут жила аристократия, ведущая род еще от отцов-основателей. Дома в таких поселениях жаловали только по личному указу Императора, за выдающиеся заслуги перед Империей.

Места здесь были очень живописными. Постройки окружали огромный загородный парк, который был признан памятником культурного наследия. А в двадцати шагах от крайнего дома раскинулась гладь залива.

Машина проехала пост дружины на въезде на территорию, и по обе стороны от дороги потянулись кованые ограды, за которыми в тени садов прятались высокие особняки. Я был уверен, что заборы были скорее данью моде, чем защитой от воров. За долгую историю существования этого поселка было известно только об одном случае грабежа. Я читал про него в сводках. Кто-то под покровом ночи пробрался в один из домов, хозяева которого были в отъезде, и похитил украшения, игровую приставку с какой-то заморской игрой, телевизор и компьютер. В отчетах жандармерии значилось, что улик на месте преступления почти не нашли. Замок на двери был цел, следов взлома тоже не обнаружили. Отпечатки пальцев или силы отсутствовали. В доме обнаружили только белые волосы, явно из бороды, да грязь от подошв на крыше. Несколько человек видели силуэт в окне дома в районе часа ночи.

Хозяин особняка был в ярости. Грозил вору всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Предлагал вернуть украденное по-хорошему. Затем назначил награду за любую информацию о похитителе. Служба безопасности семьи прочесала весь город, но все эти меры не дали никакого результата. Поговаривали, что ко всему прочему мерзавец, который проник в дом уважаемого человека, ополовинил бутылки с элитными согревающими напитками. И наполнил их чем-то совсем уж неприличным. Но, возможно, это были просто слухи, распускаемые нерадивыми слугами. В любом случае пострадавший от дерзкого ограбления через пару месяцев разбился на горнолыжной трассе, когда спускался по маршруту повышенной сложности.

— Красиво тут, — проговорил я.

Инга всю дорогу молчала, увлеченно читая документы в пухлой папке и делая заметки на листах. После моей реплики она оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня поверх дужки очков. Мне подумалось, что я давно не видел настолько привлекательной девушки. В ней ощущалась порода. Все же Лазареву не была чужда тяга к прекрасному, раз он выбрал себе такую помощницу. Наверняка с ней было проще вести переговоры. Скорее всего, девушка могла только одной своей улыбкой разрядить накалившуюся обстановку. Ко всему прочему, я заметил, что исправлений в бумагах она оставила немало.

— Вы про дома? — спросила девушка.

— Постройки меня не так впечатляют, как природа, — пояснил я.

Инга сняла очки и убрала их в узкий футляр, который тотчас сунула в карман пиджака.

— Ваш дом тоже находится в приятном месте. Вам уютно жить в своем поселке?

— Возможно, я бы рассмотрел вариант перебраться в город. Но оставлять в доме дядюшку мне не хочется.

— Я слышала, что у него серьезная травма. Вам приходится за ним ухаживать?

Вопрос прозвучал вполне нейтрально, но отчего-то резанул слух.

— Петр Феликсович способен себя обслуживать и не нуждается в уходе. А в крайнем случае всегда можно было бы нанять сиделку. Но я имею в виду иное.

— А что же? — поинтересовалась помощница Лазарева.

— У вас есть семья? — уточнил я, игнорируя вопрос.

Девушка потерла переносицу, будто пытаясь собраться с мыслями.

— Конечно. Я не из приюта, если вы об этом.

— И вы оставили бы в одиночестве своего родственника ради того, чтобы из блажи переселиться в другое место?

— Мы все по-своему одиноки, — внезапно заявила девушка и взглянула на меня, склонив голову к плечу.

— Конечно, — не стал спорить я.

И понял, что смотреть на Ингу сделалось неприятно. От нее повеяло холодом, от которого хотелось закрыться.

Машина остановилась у ворот нужного нам трехэтажного дома с гербом семьи Лазаревых. На одном из столбов забора сидел черный ворон. Едва авто остановилось у ворот, он переступил с лапы на лапу, рассматривая машину, а затем протяжно каркнул. И створки начали медленно открываться. И я усмехнулся: ворон был призывным. Таких часто использовали мастера природной магии. Птицы хорошо годились для разведки. Мастер спокойно мог наблюдать за местностью глазами ворона. Здесь же его использовали для присмотра за воротами. И я был уверен, что на территории такой ворон был не один.

Машина въехала за ограду и остановилась у фонтана. Тот располагался перед главным входом, как и в моем доме. Стоящая в центре скульптура изображала человека в плаще с глубоким капюшоном, скрывающем лицо. Он опирался на посох. В его навершие был вставлен большой мутный белый самоцвет. В другой руке каменный мужчина держал рог. Как раз из него в бассейн стекала вода.

В этот момент я понял, что стоит именно сегодня вынуть одуванчики из пасти каменного льва и вызвать мастера, чтобы он запустил механизм фонтана перед особняком Юсупова.

Инга улыбнулась мне и произнесла:

— Прибыли Василий Михайлович. Прошу за мной.