Ютланд и Мелизенда

– Как напыщенно, – сказала она. – И как по-детски… Хотя чего ждать еще от мужчин?..

Ютланд, не отвечая, вернулся к Алацу, отцепил свой таинственный меч и, одев перевязь через голову, без раздумий прыгнул в темный лаз. Она охнула, Ютланд на пару мгновений завис, держась на руках, всматриваясь вниз и пытаясь что-то нащупать ногами, потом пальцы разжались, его будто дернуло в опасную тьму.

Мелизенда поспешно покинула седло и, опустившись на кучу листьев рядом с лазом, свесила голову, пыталась что-то разглядеть, но чернота чернее ночи, хотела крикнуть: «Ты еще жив?», но устыдилась, это как бы признание, что отпустила его чуть ли не на смерть, а женщины не должны так делать, прокричала в страхе:

– Ты еще там?

Далеко снизу донеслось слабое:

– Жди…

– Ты ничего не сломал? – крикнула она. – Ты падал с большой высоты, да?

– Что-то сломал, – донесся удаляющийся голос, – но пока не рассмотрел…

Она старательно вслушивалась, но снизу полная тишина, словно Ютланд лежит бездыханный, хотя ну не может такое быть, он вовсе не безрассудный, даже осторожный и осмотрительный, как часто бывает с теми, кому с детства достаются побои и неприятности.

Под ногами Ютланда в самом деле затрещало, когда он рухнул с высоты и, не удержавшись на ногах, упал и откатился в сторону. Когда глаза привыкли к темноте, рассмотрел множество костей, а в двух местах и сохранившиеся скелеты.

Осторожно осматриваясь, обнаружил рядом со скелетом дубинку, окованную медью. Дерево уже сгнило, но медь только позеленела, сохраняя форму некогда грозного оружия.

Сверху донесся звенящий от страха голос:

– Ты как хочешь, но я тоже прыгаю!

– Не смей, дура!

– От дурака слышу…

Она расцепила пальцы и, как ей показалось, с похолодевшим сердцем падала очень долго, затем сильные руки ухватили на лету, прижали к его горячему телу и тут же бережно опустили подошвами на землю.

Едва он ее отпустил, тут же рядом в темноте послышались удары камня о камень, вспыхнула сухая ветка. Ютланд разогнулся от земли, держа в руке нечто вроде факела, оскалил зубы в нехорошей усмешке.

– Страшно?

– А вот ничуть! – пискнула она отважно в ужасе.

– Тогда иди следом, – велел он. – Дурочка.

– Зато верная дурочка, – подчеркнула она. – Видишь, я храню тебе верность! Я эта… преданная женщина.

Он отыскал какие-то странные тряпки, одну намотал на длинную кость то ли человека, то ли животного, поджег ткань от своего факела и всунул кость ей в руку.

– Держи! Не так будет страшно.

– И смогу посветить тебе, – ответила она. – Ютланд, я даже не знала, что ты такой умный.

Он хмыкнул, пошел в темноту вдоль стены. Она с трепещущим сердцем двинулась следом. Страшновато, даже если крепко сжимаешь толстую палку с огнем на конце, а когда оглянулась через некоторое время, сердце сжалось от недоброго предчувствия, когда вот так смотришь из глубины каменной пещеры на уже далекий сверкающий вход, залитый золотом солнечных лучей.

– Почему не берешь в руки топор? – прошептала она. – Здесь так страшно…

– Факел сейчас нужнее, – ответил он.

– А если нападут?

– Успею, – заверил он.

– А если что-то очень огромное и страшное?

Он буркнул:

– Для огромного и страшного Меч Хорса.

– А ты что… боишься к нему притрагиваться?

Он посмотрел на нее с недоумением:

– К мечу бога войны?.. Шутишь? Я должен использовать его только против богов. Или хотя бы дивов.

– А иначе нельзя?

Он негодующе фыркнул.

– Использовать против людей? Это все равно что заставить тебя готовить мне обед и стирать носки!

Она кивнула, подумала, лицо ее приняло серьезное рассудительное выражение, наконец проговорила медленно и с жертвенной торжественностью:

– Только скажи. И я буду готовить тебе обеды. Но ты должен их есть, согласен?

– Я все ем, – ответил он отважно, но посмотрел на нее и переспросил: – Надеюсь, ты шутишь?

Она вздохнула.

– Да, конечно, шучу. Такие шутки, что плакать хочется.

Он остановился, вертел головой, даже горящую ветку отвел в сторону, чтобы треском не мешала прислушиваться.

Она спросила с тревогой:

– Что случилось?

– А ты не слышишь?

Она покачала головой:

– Нет…

Он пробормотал:

– Но это так отчетливо… Хотя, возможно, зов только для мужчин?

– Да? – переспросила она. – Женские голоса?.. Призывающие прибыть и пораспутничать?..

– Я не о том…

– Тогда выражайся яснее, – сказала она строго. – Могу поучить. А то могут не понять, если даже я понимаю не совсем так.

– А ты что, понимаешь меня лучше?

– Обязана, – сказала она рассудительно. – Жена должна понимать своего мужа с полувзгляда, даже если он еще и сам не сообразил, чего хочет!.. И подсказывать ему, что он, оказывается, возжелал!

Ветка горит слишком быстро, он отыскал другую, потолще, успел подумать, что какой-то зверь таскал их сюда для гнезда, да что-то помешало, поджег от догорающей, огонь разгорелся охотно и хотел было побежать по всей длине, но он повернул горящим концом вверх, пламя не человек, ему спускаться труднее, и с таким факелом осторожно пошел вдоль стены пещеры.