Ювелирный мастер

Ошарашенный Николай не двигался несколько минут, держа перед собой до этого спрятанные цветы. Рассматривал их. Отвращение к букету вспыхнуло внезапно. И он непременно бы швырнул их на землю, а затем затоптал бы ногой, если бы не одинокий прохожий мужик лет сорока, который осуждающе оценил Николая и удаляющуюся, как уносимую ветром пушинку, девушку с ромашками. Тот что-то брякнул себе под нос и медленно двинулся дальше, попыхивая сигаретой и шурша набитым пакетом с продуктами, который рвался в у самого низа. Николаю хватило доли секунды, чтобы навеять побольше самотерзающего идиотизма. Он нахмурился и повернул в сторону дома.

Все имеющиеся в доме тапочки стояли на своих местах – квартира пустовала. Снаружи ещё достаточно светло: первые красные отблески только-только начинали падать на стены зданий, окрашивая их специально для любителей эстетических сочетаний природы и города. Романтики, гуляя со своими парами, намеренно и незаметно подбирали среди светящихся от лучей солнца листьев тропинку меж деревьев парка так, чтобы в радужке глаз избранника волшебно переливался свет, и после восхищались, удивляя милого душе собеседника, особыми чувствами, вызванными видом переливающейся красоты в человеческих глазах. Кто-то, с трудом волоча ноги после утомительного дня, мечтал наблюдать за закатом из окна гостинной в кресле с ужином и крепким чаем.

Холодильник с шумом хлопнул, минуты две спустя зашипел газ. Букет небрежно валялся на столе около немытых помидоров, огурцов, листьев салата и размороженного куриного филе. Николай не любил готовить, но со временем привык и, как робот, брался за ножи, лопатки для жарки и прочее, когда освобождался раньше Лизы. Повод пересилить нелюбовь не удивлял, в принципе, мир сложно удивить: желание помочь своей женщине когда-то взяло верх над принципами. К сожалению, подобные труды в повседневных кругах ада скоро перестают замечаться, и обе стороны начинают воспринимать подобные старания за должное. Привычки, заложенные временем. Для каждого новой восторженной улыбки приходится увеличивать дозировку: делать больше, чем прежде, вкуснее, чем раньше, а ее уменьшение или неизменение грозило маленькими, но коварными ссорами, что постепенно откладываются под корками и в будущем играют разрушительную роль. Помощь с ужином давно приелась и не удивляла. Малая дозировка для Лизы, а для Николая – нудное занятие.

Через час готовка завершилась: Николай спрятал филе в микроволновку и уселся за кухонным столом, запрокинув голову назад, оперевшись ей о стену. Гарнир томился на плите в кастрюле. Внутренний голос подсказал Николаю опустить голову, чтобы оглядеть стол. Первые секунды, протянувшиеся слишком медленно, настроили паутину догадок: откуда взялся букет? Воспоминания о происшествии днем приходили чересчур лениво, как будто действия разыгрались более десятилетия назад.

"К чему цветы? Глупые растения, и выкинутые деньги".

Николай дулся на самого себя и, утомившись нескончаемым занятием, откинул все мысли в сторону, провалился в поверхностный сон. До того измотал за день нервную систему, которая перестала выдерживать носителя.

Очнулся от звука поворачивающегося ключа в замке. Выключатель щелкнул, на пол рухнули ботинки. Николай напрочь забыл про букет – устало сидел с закрытыми глазами. Звуки льющейся воды долетали до кухни.

– Боже мой! Какой букет! – Взвизгнула девушка, театрально прижимая руки к груди, приоткрыв рот с выглядывающими кончиками белых зубов. – Красота! Господи! Да разве я заслужила? Это ведь немалые деньги…

– Наслаждайся цветами, – заспано отвечал тот, вставая и машинально протягивая букет, который руки нащупали с третьего или четвертого раза, – забудь о цене, она не имеет значения. Важно только то, насколько тебе приятно. Это самая важная награда.

Она поставила свой очаровательный букет в вазу.

– Спасибо, какой же он чудесный! Устал сегодня?

– Только морально. Ужасный день.

– Правда? – Вопрос не содержал смысла, впрочем, она задала его, не ожидая ответа. – Сказка, а не жизнь: вторая громкая радость за один день! Свалившееся счастье! Просто не верится! Сначала меня приглашают в Москву на гастроли, а затем дома встречают с шикарным букетом!

Николай в миг опомнился, отрезвившись от полусна, будто окатили ледяной водой:

– На гастроли? В Москву? Тебя?

– Да, именно меня. И не говори так больше! – Обиженно, как ощетинившаяся кошка, огрызалась она. – Твои слова ранят хрупкое женское сердце.

– Надолго ли?

– На неделю. Уеду только через две, а уже так хочется. Жутко. Ты бы знал. – Лиза обидчиво выкатила нижнюю губу, лживо заламывая руки. – Сам Григорий Павлович повезет меня! Это сон. Ущипни меня. Хотя нет, лучше укачивай, чтобы я не просыпалась. – Глаза Лизы сияли неестественным огнем. Слишком ярко, как казалось Николаю, который загибался под тяжестью наивного счастья девушки. Ренность разрушала его поделенный с Лизой мир, а она не понимала того, думала, что так можно. – Ты ведь рад?

– Рад.