Южная кровь

– Туманов в себя пришел, – сообщила она.

– Отлично, мы как раз экземпляр для опознания готовим.

Из приземистого, будто вросшего в землю дома с шиферной крышей вышел низкорослый Ширков. Маленький, плотный, черты лица грубые. Походка у него какая-то совсем не легкая. Вроде бы и не хромал, но вот-вот, казалось, припадет на правую ногу. И еще Родион обратил внимание на распухшую губу, и на скуле просматривалась шишка. Брюки в пыли, рукав куртки тоже грязный. Вид такой, будто его по земле валяли. Грязь Ширков отряхнул, скорее всего, рукой, а надо бы щеткой.

– Мышков уже позвонил следователю.

– Ничего… Лера, извини, на меня тут зверь вышел, не могу говорить, – сказал Фомин.

Смешно это или нет, но Ширков шел как раз к его машине.

– Что за зверь? – встревоженно спросила Лера.

– Потом! – открывая дверь, сказал Родион.

– Капитан?! – увидев Фомина, вскрикнул Ширков и дернулся, будто собираясь бежать.

– Стоять! – отключая телефон, скомандовал Родион.

Скорокова ничего не говорила, она заходила к Ширкову с правого фланга.

– Да я стою, – сказал мужик и скривился, прикладывая руку к шишке на щеке.

– Ты что-то хотел мне сказать?

– Я?!

– К машине моей шел.

– Так, думал, подвезете. Я же не знал, что машина ваша.

– А куда подвезти?

– В район, в больницу. Рентген мне нужен! – Ширков ощупал шишку на скуле. – По ходу, мне челюсть сломали!

Родион качнул головой. Вряд ли у Ширкова перелом челюсти, тогда он не мог бы говорить. Может, просто трещина в кости. Щека реально распухла, на флюс похоже.

– Кто, Туманов?

– Какой еще Туманов? – скривился Ширков.

– Тесть Семена Гуляева, помнишь такого?

– Этого знаю, а Туманова нет… А что такое?

– Не знаешь? – Родион пристально и с насмешкой смотрел на собеседника. – А челюсть кто, по ходу, сломал?

– Так это, упал, – Ширков отвел в сторону взгляд.

– Отжался?

– Не понял.

– Правильно, отжиматься в отделении будешь, – сказал Родион, снимая с пояса наручники.

– Нормально! – возмущенно простонал Ширков. – Меня избили, меня же и сажают.

– Ты же упал.

– Ну как упал…

– Туманов тебе морду набил.

– Да какой еще Туманов?

Одежда у Ширкова грязная сама по себе, давно не стиранная, засаленная до неприличия, запах неприятный. Еще и по земле недавно возили. Щебеночная пыль угадывается, известняк, но не похоже, что грязь с меловой горы. И крови на одежде не видно, во всяком случае, свежие следы отсутствуют. Тут без экспертизы не обойтись.

– Тогда кто?

– Кто… Да подъехали тут! – Ширков махнул рукой в сторону выезда из станицы.

А жил он, считай, на самой окраине, через два дома от него станица заканчивалась. Перекресток там, одна, главная, дорога уходила к шоссе, а другая сворачивала к речушке.

– Подъехали? – усмехнулся Родион.

– Да, на машине.

– Когда?

– Недавно.

– А-а! – Родион ничуть не сомневался в том, что Ширков нагло врет.

– Я с огорода шел!

– С огорода?! Ты?!

– А что, я не человек?! Я в этом году восемьдесят мешков картошки продал!

– Сколько?

Даже Скорокова заулыбалась, слушая этот бессовестный треп.

– Ну, семьдесят шесть.

– Гнилая картошка?

– Почему это гнилая?

– Ну если тебе морду набили.

– Так не за картошку.

– А за что?

– Да я сам не знаю… Подъехали, остановились, ты Широк, спрашивают, ну я. Один вылезает и сразу в морду. Я такой в непонятках, а он бац, и снова. Я блок хотел поставить, но не успел.

– Картошку оставили?

– Какую картошку?! Я копать ходил!

– А лопата где?

– Лопату я на огороде оставляю, там у меня сарайчик.

– Лопатой, случайно, не поранился?

– Я же говорю, не было у меня лопаты.

– А лопатой кто поранился? Кого Туманов лопатой рубанул, когда вы его грабили?

– Грабили?! – вытянулся в лице Ширков.

– Бодулин где?

– В Шахтинске он, баба у него там.

– Уже доехал?

– Откуда доехал? Когда?

– А разве он Туманова не грабил?

– Начальник, ты давай без этого! – Ширков нервно вытянул руку, словно отгораживаясь от Родиона. – Мне чужое дело шить не надо!.. Если Бодуля там замазан, то я не при делах.

– Если Бодуля замазан, значит, он не в Шахтинске. Или уже там?

– В Шахтинске?.. – Ширков поводил глазами из стороны в сторону. – Слышь, начальник, ты чего меня путаешь? Не знаю я ничего про Бодулина! И Туманова я не грабил!

– И морду тебе набили неизвестно кто и неизвестно на какой машине, да?

– Почему неизвестно на какой? На внедорожнике подъехали. Черный внедорожник. «Хавал».

– Что – хавал?

– Внедорожник «Хавал».

– Может, «Хавейл»?

– А я чё, доктор китайский.

– Это на английском.

– Да хоть на японском!

– А номера на русском. Ты их, конечно, не заметил?

– Заметил.

– Но не запомнил.

– И запомнил бы…

– Запомнил «бы»?

– Ну, если бы машина правильно стояла. А она боком ко мне стояла. Они на перекрестке остановились, а я шел. Они стояли, ждали…

– А когда уезжали, почему не посмотрел на номера?

– Так лежал я. Они сказали лежать, я и лежал, пока они не уехали.

– Понятно, – хмыкнул Фомин.

– И еще они сказали, что перепутали меня с кем-то.

– Тебя перепутали с кем-то?! – Родиону пришлось поднатужиться, чтобы сдержать смех.

– Сказали, чтобы не обижался. И никому не говорил. А то подъедут, добавят.