Южный горизонт (повести и рассказы)

Они, скользя по обрыву, спустились к каналу, подошли к дикой джиде, легли на нетронутую, нежную травку под ней. В тени было прохладно и тихо, даже ветерок не доходил сюда. На толстых корявых сучьях джиды застыла янтарная древесная смола, и от густого запаха ее, перемешанного с запахом цветов и трав, сладко кружилась голова. Вытянувшись на податливо мягкой, как длинный ворс, траве, он с тайным восторгом смотрел на девушку. Она сидела, опираясь на руки и сильно запрокинув голову, и любовалась густой листвой джиды.

Абсаттар облизнул сухие, пылающие губы, судорожно повел кадыком. Ах, до чего же хороша эта Шрынгуль, его Шрынгуль!.. В глубине раскосых глаз, затененных длинными, загнутыми кверху ресницами, притаился таинственный огонек, который вот-вот разгорится черным пламенем. Нос прямой, маленький, с едва заметной горбинкой. Губы, полные, красные, нервно трепетали, вздрагивали, точно чуткий лепесток цветка под легким дуновением. Во всем облике цветущей восемнадцатилетней девушки Абсаттар не находил никакого изъяна. На смугло-матовом лице ни единого пятнышка; на щеках играет румянец. От нежного, чуть наметившегося изгиба между круглым подбородком и трепетной гладкой шеей, просто невозможно было оторваться. Светлое ситцевое платье плотно облегало точеную легкую фигурку. Из-за глубокого выреза платья упруго выпирали твердые девичьи груди. Узкая светлая полоска, нетронутая загаром, смущала и восхищала Абсаттара.

Он не мог налюбоваться девушкой. Себя Абсаттар тоже считал парнем — не промах. Конечно, красотой особенной не выделялся, но в конце концов для мужчины это не главное. Ростом, правда, маловат, да шея, может, толстовата, зато во всем остальном — порядок. И лицом недурен: ни рябой, ни конопатый. Брови густые, черные; в круглых, больших, чуть сероватых глазах — яркий блеск. К фигуре тоже не придерешься: как-никак занимается в гимнастической секции при институте. К тому же немного играет на домбре. Разве в двадцать один год этих достоинств мало? В городе, случалось, забавы ради приударял за девушками, но ни одной по-настоящему не увлекся. Да и зачем они, когда у него есть Шрынгуль?!

Да… Шрынгуль — прелесть. Верное ей дали имя — Благоухающий цветок. Абсаттар и мизинчика ее не стоит. Ну, что из того, что он студент четвертого курса зооветеринарного института? Что отец — председатель колхоза? На авторитете отца долго не продержишься. Нет, что ни говори, не ровня ей Абсаттар. И ростом она, пожалуй, чуточку выше. Смущается джигит, весь как-то внутренне съеживается, когда за их спиной аульные остряки поют недвусмысленную песенку:

За селом цветет джида,
Той джиде нужна вода,
Парню рослому под стать
Низкорослая жена.

Один, он никому ни в чем не уступит, а рядом с Шрынгуль всегда невольно тушуется. Они, можно сказать, выросли вместе. Еще в школе нравились друг другу, дружили. Потом, уже в старших классах, былая непосредственность в их отношениях вдруг исчезла, при встречах оба начинали краснеть, смущаться. А годы шли. Он поступил в институт, Шрынгуль "провалилась", вернулась в аул и стала пионервожатой в родной школе. Приезжая на каникулы, Абсаттар каждый раз встречался с ней. Он и теперь робел, не осмеливался даже прикасаться к ней, вел долгие и нудные философские беседы. Вообще в юности Абсаттар был неисправимым мечтателем, очень впечатлительным, наивным. Книжки читал запоем, при этом спешил скорее рассказать о прочитанном самым близким друзьям. Втайне он подражал любимым героям.

Когда женился старший брат, Абсаттар, отпросившись на три дня, приехал в аул. На свадьбе, на молодежных вечеринках они с Шрынгуль не расставались. Тетушки посмеивались, подтрунивали над ним: "Теперь твой черед, шалопай! Когда приведешь свою красавицу?" Он и сам был непрочь жениться, и, взбудораженный свадебным торжеством, решил при первом же подходящем случае откровенно поговорить с Шрынгуль. И вот такой случай теперь подвернулся. Но как расскажешь о своем сокровенном желании? Он растерянно, беспомощно смотрел на ее пылавшие щеки. Господи, какой он мямля, бестолочь, если до сих пор ни разу не обнял ее за тонкую, хрупкую талию. Все его существо сейчас охватило одно неотступное, нестерпимое желание — прильнуть к ее полным, трепетным губам… И больше ничего, ничего… От одной этой мысли, от одного сознания, что это вполне возможно, доступно, ему становилось жарко, перехватывало дыхание, тяжело билось сердце… А ведь он не был зеленым юнцом. Студент четвертого курса вовсе не избегал красивых девушек. Помнится, когда со строительным отрядом ездил на целину, столкнулся как-то в тамбуре с одной смазливой бойкой девчонкой и всю дорогу с ней целовался, обнимался, еще не успев даже толком познакомиться. Но… то совсем другое! С Шрынгуль он так не посмеет. С ней он почему-то теряет всякую волю и мужество. Даже "греховные" мысли от себя старается отогнать.