Ива Мосс и Утраченное Заклинание

В течение двух последующих дней Иву заставляли глотать снадобье за снадобьем и пробовать всякие вонючие и мерзкие на вкус лекарства. Но ни одно не произвело ни малейшего эффекта. Предметы вокруг по-прежнему то и дело внезапно пропадали – как, например, её плащ и ночная рубашка, что вообще-то немало взбесило Иву, так как попытки вернуть их обратно тоже провалились.

Пищу ей передавали по узкому жёлобу в стене.

– Пресекает попытки сбежать, понимаешь? Башня помогает ей, я же говорил, – объяснил Холлоуэй, таращась на девочку сквозь свой глазок в стене.

Однако Иву это не останавливало. Время, не занятое ведьмой, тащившей всё новые снадобья и не обращающей внимания на мольбы об освобождении, Ива без устали тратила на попытки выбраться – и уже тридцать две такие попытки не увенчались успехом. Последняя задумка была взорвать дверь при помощи Освина, но, увы, и это не сработало.

Зато остаток дня кобольд был с ней крайне холоден – ведь взрывался он, только если его как следует оскорбить. В общем, перейти черту.

Именно это Освин и сказал, проведя когтем цвета ржавчины линию на пыльном полу.

– Енто вот черта, – прошипел он, всё ещё тыквенно-оранжевый; из ушей у него валил пар, а глаза-фонари горели яростью. Потом он накарябал над чертой крестик: – А енто – хде ты кличешь мене КОТОМ.

– Прости, Освин, – проговорила Ива. В который раз. – А как у вас дела, Холлоуэй? – спросила она, меняя тему

Маг пораздумывал и решил, что раз уж он не может вырваться из башни, то надо хоть попытаться прорваться в каморку к Иве, чтобы они коротали время вместе.

– Дело движется, – ответил он. И девочка заметила, что дыра в стене порядочно увеличилась, став уже в два раза больше его седой лохматой головы. Старик подмигнул. – Осталось немного!

Она улыбнулась в ответ.

Рано утром на следующий день с внезапной жёлтой вспышкой вернулся плащ Ивы – свалился прямо на пол. Она подняла его и удивилась: он был весь в грязи и от него пахло цветами. Ива нахмурилась. Где это он разгуливал? А самое главное – как это он вернулся, когда она и думать о нём забыла?

От тревожных мыслей её отвлёк лязгающий звук – клинк-кланк-клинк-кланк, потом послышался металлический скрежет отодвигаемых засовов, и в проёме чердачной двери показалась косматая голова ведьмы, которой пришлось нагнуться, чтобы войти.

Ива быстро придвинула сломанный стул и саквояж с Освином к стене, чтобы прикрыть проделанную Холлоуэем теперь уже весьма внушительную дыру, и отпрыгнула на место.

Ведьма подозрительно посмотрела на неё:

– Подойди и встань сюда, дитя, чтобы я могла тебя видеть.

Ива сделала как велели, и целительница откупорила очередной пузырёк с лекарством. Густой запах капусты и чего-то кислого, вроде подгнивших фруктов, наполнил каморку.

– Воняит как варёны носки… али нужник, когда твой папаша в ём побывал, – прошептал Освин.

Ива сморщила нос.

– Выпьешь энто, и без нытья, – сказала ведьма, угрожающе прищурив глаза. Заметив, что Ива колеблется, Пимпернелл вздохнула: – Ну вот зачем всё усложнять, а? Я ж пытаюсь помочь.

– Помочь?! – не выдержала Ива. – И чем это помогает? Да вы всё усложняете, держа меня в плену без всяких причин!

Взгляд ведьминых глаз, мерцающих как раскалённые угли, был печален, но решителен:

– Дитя, я должна была так поступить – не то бы ты всё отправила незнамо куда! Тебе надобна моя помощь, и я помогу, нравится оно тебе или нет. Всё ж для твоей пользы. Не ради ж моего удовольства. По правде-то сказать, я думала, что уж к энтому-то времени мы найдём, как укротить твою магию, но случай тяжёлый… Да ты и сама-то тяжёлый случай, дитя. Но не тревожься: у Пимпернелл в запасе всегда найдётся план, – тут она щёлкнула пальцами – и железная кровать подковыляла к девочке и прижала её к стене.

Из волосатого саквояжа донеслось слабое «о не-е-ет!».

Ива едва могла дышать: железная спинка прижала её руки к бокам и вдавила в стену.

– А-а-а-арррр, отпустите меня! Всё равно ваши средства не работают! Я проглотила все эти ужасные снадобья – а толку ноль!

Ведьма зашаркала к ней, стуча серебряной тростью и медной ногой.

– Сработает, надобно только пробовать! Запасёмся терпением. Найдём правильный состав, и всё получится, только рот пошире открой, – и она нависла над Ивой, готовая, если понадобится, насильно влить снадобье ей в глотку.

Ива отчаянно замотала головой, а тоник начал пениться. Ведьма схватила девочку за подбородок и принялась лить жидкость ей на язык. Ива зажмурилась и отчаянно забилась, когда гнилой смрад притупил все её чувства; сердце колотилось в грудной клетке как сумасшедшее…

И вдруг, совершенно неожиданно, раздался громкий хлопок.

– О не… О-о-о-о-о-о! – выдохнул Освин, выглянувший из саквояжа на шум, и тут же поменял окраску с тыквенной на лаймовую (хотя уши всё ещё отливали оранжевым). – О. Ты енто сделамши.