Ива Мосс и Утраченное Заклинание

Лишь много позже Ива с тяжёлым сердцем поняла, что забыла там свою метлу, Шёпот. Возвращаться не имело смысла: Ива была уверена, что башня не отдаст ей Шёпот, пока она не вернёт ведьму.

7. «Пеноед»

Они шли уже не меньше часа.

– Ежели двигаться в этом направлении, то придём к притоку реки Горе́ц, а там у меня лодка, – сказал Холлоуэй.

Ива переживала: если Пимпернелл сказала правду – а ведьме, похоже, и впрямь было известно всё, например какой у Ивы дар и кто у неё в саквояже, – значит, Морег нет на месте и ей придётся искать Нолина Самтаймза каким-то другим способом. Что делать? Она рассудила, что поиски лучше начать с того места, где его похитили. Возможно, остались какие-то улики. А может, ей даже удастся разыскать растение, способное починить её магию. Сейчас, когда она задумалась об этом, мысль казалась совершенно очевидной: уж если в каком саду и существует такая целебная трава, то это сад Нолина.

– Мне нужно попасть в Висперию, – заявила Ива.

Глаз старика чуть не вылез из орбиты, когда тот резко повернулся и вытаращился на девочку:

– Девонька, тебе туда точно не надобно, поверь мне.

– Я должна, Холлоуэй. Мой друг в беде, ему нужна моя помощь, – в горле у Ивы застрял ком. Раньше у неё вообще не было никаких друзей, и теперь, уже потеряв бабушку Флосси (внутри всё сжалось от воспоминаний о бабушке, но девочка постаралась не сосредоточиваться на этом ощущении), она просто не может и не будет рисковать потерей других близких. – Он надеется на меня.

А это значило для неё очень много, гораздо больше, чем она могла выразить.

Старый маг посмотрел на неё единственным глазом и кивнул:

– Я могу переправить тебя по Горецу к Облачным горам.

– Спасибо! – обрадовалась Ива.

– Не за что. Это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить за волю. Но ежели ты вернёшься с листьями заместо пальцев – не говори, что тебя не предупреждали.

Ива через силу улыбнулась. Передумывать было поздновато. Она только надеялась, что, вернувшись в волшебный лес, не усугубит проблемы со своей магией.

После полудня они добрались до края густой чащи, где реку окаймляли плотные заросли травы и водорослей. Пахло солью и трясиной.

Пробираясь сквозь камыш, они наткнулись на заросли источающего сладкий аромат толстого перечного гореца, который и дал реке имя. Это было ползучее растение с довольно изящными фиолетовыми цветочками, формой напоминающими колокольчики.

– Делай что хошь, но не слушай эту музыку, – проговорил Холлоуэй, когда из воды донёсся лёгкий переливчатый звон. – Она тебя затянет туда, вниз, в русалочий мир.

– Русалочий?! – выдохнула Ива.

– Тебе туда не надоть, поверь мене, – прошипел Освин, высунув лохматую голову из саквояжа. – Всё ишо шрамы осталися.

Ива хлопала глазами, удивлённо взирая на кобольда.

– Долга история, – буркнул тот. – Чутка не жанился, буйто мене проблем не хватаит, что я последний кобольд и вот енто всё. Зубы ихние что твои гвозди, – он вздрогнул от воспоминаний.

Ива расплылась в улыбке, не зная, что и думать об этом, но тут перезвон стал громче, и она плотно зажала руками уши, чтобы не слышать гореца. Пристроив ручки саквояжа на сгибе локтя, она заходила всё дальше, пока вода не дошла ей до бёдер. Обувь тут же намокла, и девочка вся дрожала от холода, но они продолжали идти, хлюпая грязью, что было очень утомительно. Наконец Холлоуэй подвёл их к какому-то объёмистому предмету, скрытому под кучей листвы, которую он тут же принялся разгребать.

– Лодка моя, – пояснил он, сверкнув зеленоватым глазом. – Пришлось замаскировать, а то мало ли кто чего удумает. – Он счистил остатки лесного мусора, и зрелище повергло Иву в шок: на лодку это было решительно не похоже.

Больше всего это напоминало _{ГРОМАДНУЮ} медную ванну с серебряными ножками. А капитанский мостик был собран с помощью магии из нескольких больших круглых медных котлов, и всё вместе это, по правде сказать, тянуло на звание самой нелепой лодки из всех, которые Иве доводилось видеть. Медь сверкала и блестела в солнечном свете. К небу устремлялся высокий флюгер, увенчанный позеленевшей от времени большой фигурой кита. Таращась на всё это, Ива на минуту даже забыла, что продрогла до костей и вымазалась как чучело.

– Не очень традиционно, да, – откашлялся Холлоуэй в ответ на её молчание.

– Она просто потрясающая! – проговорила наконец Ива.

Щёки старого волшебника зарделись от гордости.

– Сам смастерил, – сказал он с улыбкой.

Холлоуэй протянул девочке руку в перчатке, чтобы помочь подняться на борт по трапу, тоже спрятанному в болоте. Затем старик отцепил «канат», видимо, сделанный из связанных между собой старых носовых платков. На конце его висел массивный медный чайник – своеобразный якорь. Наконец Холлоуэй влез на борт сам.