Ива Мосс и Утраченное Заклинание

– Н-да, – подтвердил Освин, которого удалось выманить на кухню обещанием еды. Восседая на столешнице, он сграбастал сразу шесть печенюшек и запихал их в свою широченную пасть, одарив присутствующих редкой котоподобной улыбкой. – Оченно вкусняшно.

– Старый моряцкий рецепт, – довольно проговорил Холлоуэй. – Пришлось научиться готовить еду буквально из воды и воздуха, ежели ты в открытом-то море.

День шёл своим чередом; Холлоуэй с улыбкой на старом уставшем лице и чашкой дымящегося перечного чая в руках устроился в зелёном кресле:

– Нет ничего лучше свободы.

– Могет, только шоколанный тортичка, – предположил Освин. – С обсыпочкой.

Когда оба уставились на кобольда, тот пожал плечами:

– А чего? Я енто, имею веду… почти тако же ладно.

Холлоуэй фыркнул, поднял кружку и озадаченно огляделся вокруг:

– А где ложка?

Сердце у Ивы заколотилось.

– А, вот она, на полу. Ничего, – проговорил он, нагибаясь, но, распрямившись и увидев пепельно-серое лицо Ивы, спросил: – Что с тобой?

Ива проглотила ком в горле:

– Я… я на секунду подумала, что она исчезла из-за меня, – Ива рассказала, как в её деревне пропали все ложки и что она была тому виной, но понятия не имеет, почему это произошло.

– А, – ответил Холлоуэй, – я тут как раз раздумывал над этой твоей штукой с магией, и мне кажется, тебе надо с другой стороны на неё глянуть.

– В смысле? – не поняла Ива.

– Ты говорила, твой дар – находить потерянное, так?

– Так.

– Не сходится тут что-то. Для начала: ты мне кажешься абсолютно здоровой – ни кашля, ни насморка, так?

Ива кивнула:

– Я немного кашляла, но с тех пор прошло уже много времени. Я думала, может, всё из-за того, что я побывала в Висперии.

– Ты уже бывала там раньше?! – удивлённо воскликнул маг и выпрямился, пристально всматриваясь в неё, словно пытаясь угадать, что она за человек. Как говорила бабушка Флосси, туда ведь отправлялись только в безумии или отчаянной нужде… А она отчаянно хотела разыскать пропавший вторник.

– Да, – призналась Ива и вкратце рассказала о встрече с Нолином Самтаймзом и драконом Пернатием.

Но неожиданно для неё Холлоуэй отрицательно помотал головой:

– Не-е, честно говоря, не думаю, что дело в Висперии. Люди подхватывают магические болячки, только если начинают всяко экспериментировать с лесом или проводят в нём слишком много времени. День-два роли не играют. Мне кажется… – он замялся и снова помотал головой. – Нет, ничего. Не моё это дело. Может, и вовсе привиделось.

– Что? – настаивала Ива. – Скажите.

Холлоуэй поджал губы:

– Чтоб твоя магия так взбрыкнула… Я знаю только одну вещь, которая может сотворить такое с человеком.

– И что это?

– Горе.

У Ивы защипало глаза, и долгое время она не могла издать ни звука. Слёзы подступили совсем близко, и у Холлоуэя стал такой вид, будто хотел отмотать время назад и забрать свои слова обратно.

Он закусил губу:

– Прости, девонька. Я ж говорил – не моё это дело. Вот я старый дурак! Просто иногда ты уж больно печально смотришь.

Ива замотала головой:

– Нет, вы вовсе не дурак, Холлоуэй. Я… я… я недавно потеряла бабушку Флосси.

Едва она произнесла вслух бабушкино имя, её словно ударили под дых – весь воздух из лёгких куда-то подевался, и она забыла, как дышать. Такое порой случалось при воспоминаниях о ней. Иногда хватало нелепой мелочи, вроде зелёного побега в точности того оттенка, как были волосы у бабушки, – и готово дело. А то вдруг слёзы наворачивались от аромата отваренных гундосых гертруд – тёмно-пурпурных плодов, которые бабушка использовала для маскировки запаха своих сомнительных зелий. От подобных мелочей Ива вдруг останавливалась как вкопанная, ноги словно продирались сквозь густое масло и не могли сдвинуться – она просто замирала на месте, пока её сердце не вспоминало, что надо биться дальше.

Ива всё думала: закончится ли это когда-нибудь? Наступит ли момент, когда мысль о бабушке Флосси не будет вызывать ощущения конца света? Когда она нашла вторник и обнаружила, что потеряла её, казалось, что вместе с бабушкой умерла и какая-то часть самой Ивы.

Она проглотила слёзы и приказала себе прекратить рёв. Не здесь. Не сейчас. В последнее время часто приходилось себя сдерживать. Она стиснула зубы. Надо быть сильной.

– Очень тебе сочувствую, девонька, – сказал Холлоуэй, и во взгляде его единственного зелёного глаза было искреннее сострадание. – Я не вправе судить, но, по-моему, дело как раз в этом, и единственное тут лекарство – время.

Ива прикусила губу, изо всех сил стараясь сдержать слёзы. Вероятно, Холлоуэй почуял это, потому что заговорил бодрым голосом и предложил поиграть в карточную игру «Ведьмина река».

Там было четыре масти: ведьмины шляпы, мётлы, котлы и вороны.

– Всё стародавние ужасные стереотипы… о ведьмах, – проговорил старик, слегка залившись краской. – В смысле большинство-то ведьм этим всем не промышляют, теперь-то, – он смущённо откашлялся.