Иван Бровкин-внук

В дежурной части получили информацию по отпечаткам пальцев Бровкина. В это время закончилось совещание в полиции общественной безопасности, участковые расходились, чтобы разъехаться по деревням, где предстоит им продолжать борьбу с преступностью, в которой преобладают самогонщики, контрабандисты и любители домашнего насилия обоих полов.

Одного из участковых – пожилого грузного дядьку с пышными усами – позвали из дежурки.

– Петрович! Бровкин Иван Сергеевич с Целинного твой клиент? Земля твоя.

– Бровкиных, знаю. – сказал Петрович. – А что он натворил?

– Да пиво пил на улице. А потом хамить начал. Выёживаться. Вон в камере сидит.

– Трезвый? Ты бы отпустил его. Знаю я его, нормальный парень. Мать его знаю.

– А что он тебе? Следак сказал, по первой возможности триста девятнадцатую лепить. А тут все признаки.

– Он дембельнулся недавно.

– Надо было сразу сказать, – видно, что дежурный засомневался.

Тогда Петрович, понизив голос, доверительно сказал:

– Батя этого кренделя известный был тип, с Али Османовичем тёрся. Так что с учетом этого папаши и связей лучше отпустить. Я его довезу и матери сдам. А по пути воспитательную беседу проведу.

– Добрый ты. Как к своему.

Участковый тихо:

– Могло бы быть и так.

В камере возбужденный Иван мечется из угла в угол.

– Так это всё разводка?! И уйти оттуда можно без проблем? Слушай, ты можешь со мной съездить, там расскажешь.

Сосед отказывается:

– Ты пойми, это же моя копейка какая-никакая. Нет. Я – артист.

– Ты – еблочёс…. Давай на телефон,… блин, телефон забрали. Мне там одного человека надо забрать. Она боится уйти.

– Это без меня, извини. Так ты закодируйся, метку на руку получи, а потом выпей перед своим человеком. Девка, да? Лилька любит, чтоб ей молодые телки прислуживали.

– Чтоб закодироваться, надо денег, а ей не до хрена ли? Там один дом – замок!

Открылись двери камеры, голос: «Чиполино, на выход!».

Через некоторое время, в центре Целинного Иван вылезает с заднего сиденья УАЗика, за рулем которого сидит участковый Петрович.

– Документы свои не забыл?

– Спасибо, Петр Петрович! – Иван тянется за бумагами.

Мимо едет автомобиль Саморядова, где на пассажирском сиденье сидит Элина. Иван хватает с сиденья полицейскую фуражку, одевает и отдает честь проезжающим.

Элина крутит пальцем у виска. Иван смеется, когда Саморядов проехал.

– Извините, Петр Петрович.

– Матери привет передавай. – Участковый тяжело рубанул рычаг скоростей. – Такой же говормот, как папаша.

А у Бровкиных в это время сидел Шмаков в облачении священнослужителя. Ему было жарко, он постоянно почесывался под рясой. Хозяйка же, как специально, усиленно накачивала его горячим чаем.

– То есть, из этих счет-фактур, – Шмаков трясет платежными документами. – Оплата стройматериалов Сергеем Бровкиным проведена.

– Даже в эти дела не вникала, – Бровкина закрывает и открывает сахарницу. – Я знаю, что он перечислял в церковь, но сколько?

– Эквивалент суммы на сегодняшний день можно вычислить, применяя индекс-дефлятор.

– Да. Индекс. Я понимаю. Но ведь муж мне про эти дела не особо говорил-то.

– Договором пожертвования были определены цели, на которые….

– Да ведь нет у нас ничего! Сергей жертвовал, а мы с Ваней не при чем!

– Что вы нервничаете?

– Дом! Дом отсудите? На улицу нас?! Если Сергей что и должен был, то с него уже не спросишь!

– Нет! – Шмаков стукнул ладонью по столу. – Это мы вам должны.

– Как это?

– Лишние вопросы! Я вам, так-то, деньги предлагаю. Церковь предлагает.

– Церковь предлагает? – не верит Бровкина. – Наша русская церковь? Та, православная Всея Руси?

Тут заходит Иван.

– Бонжорно, падре Алехандро, – здоровается он. – Неожиданно.

– Вань, тут каки-то деньги, – говорит Бровкина.

– Давайте все сначала, – предлагает Шмаков.

****

На следующий день к самому богатому дому в селе Первомайском подъехал грузовик с будкой. За рулем Иван, рядом – Захар.

Зашли во двор, где расположились на лавочках люди в ожидании своей очереди к Лилии Павловне.

Иван увидел в глубине двора Полину. Подходят к ней

– Полин, привет, – здоровается Иван. – Времени мало. Поэтому, смотри этюд.

Захар демонстрирует татуировку на руке, ниточку вокруг на запястье. Театральным жестом достает из внутреннего кармана чекушку, отхлебывает. Кланяется.

– Понимаешь? – говорит Бровкин. – Все разводка. Обман. Все инвалиды, которых тут типа вылечили –подставные. Вон смотри пьет и ничего, не ослеп.

– И что? – без выражения отвечает Полина.

– Ты можешь запросто уйти отсюда. Ничего не будет!

– Я говорила, мне некуда идти.

– Мы поедем к нам, в соседнюю деревню. Ты… мы тебе нормально. Главное отсюда спрыгнуть. Там жилье тебе на первое время… сдадим в аренду.

– Где? Что? Да ты не знаешь меня совсем!

– Делать будешь то же самое. Дом, уборка. Огород. По трудовому договору. Я тебе платить буду. Не понравится – в любой момент. А что ты теряешь?

Тут Захар решительно берет Полину за руку и ведет к воротам. Она не сопротивляется.

У ворот встал охранник.

– Куда?!

– Какие-то проблемы? – прищурился Захар

– Она, – охранник кивает на Полину.

– Ее переводят в терапию. Теперь я ее лечащий врач.